Рабыня - читать онлайн книгу. Автор: Тара Конклин cтр.№ 50

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Рабыня | Автор книги - Тара Конклин

Cтраница 50
читать онлайн книги бесплатно

Есть новости из города. Полевого работника вдовы Прайс еще не поймали, хотя кажется, что весь округ каждую ночь бросается в погоню, целая кавалькада наших землевладельцев скачет по залитым лунным светом дорогам. Они наслаждаются этой шумихой, радостные крики вчера ночью разбудили меня. Возможно, беглеца уже давно нет, возможно, он даже ходит по улицам вашего города, когда я пишу это. По правде говоря, я надеюсь, что это так. Вдова Прайс с каждым днем становится все мрачнее, ее хмурые глаза все глубже тонут в морщинах, словно каменея, чтобы никогда больше не подниматься.

Мама говорит, что вдова Прайс потеряла в прошлом месяце четырех рабов – они убежали, и разве это не опасно – женщина занимается сельским хозяйством одна, ее единственный сын ушел на запад и не подает вестей? Но все же ее бледность, черные одежды, которые она все носит после смерти мужа, ее глаза, черные, как и ее юбки, ее пронзительный и резкий голос, распекающий детей, бегающих после воскресной проповеди, – от этого мне не по себе. Кажется, для нее милосердие – слабость, а не добродетель, человеческие страдания и боль не имеют значения, и их просто нужно терпеть как есть, не пытаясь помочь страждущим. Хорошо бы все ее работники сбежали!

Твоя любящая сестра,

Доротея

15 апреля 1848 г.

Дорогая Кейт,

Итак, решено – Сэмюэл остается с нами. Я очень этому рада и вижу, что папа и мама тоже. Он будет спать внизу в запасной комнате, папа сделал для него низкую кровать и табуретку. Он прекрасный мальчик, серьезный и вдумчивый, не такой капризный и веселый, как наш маленький Перси. О, теперь я слышу твой голос – я не должна их сравнивать. Как может другой ребенок, вообще любой другой человек походить на нашего Перси? Но иногда я смотрю на Сэмюэла, когда он молчит после обеда, или утром, когда он ждет, что папа позовет его помочь в сарае или в поле, – и отворачиваюсь, потому что он так похож на Перси. Посадка его мальчишеской головы, прямая линия спины, когда он сидит. Это почти разбивает мне сердце.

Сэмюэл, я думаю, счастлив здесь, насколько может быть счастлив сирота. Мама присматривает за ним утром и ночью, а папа опекает его днем, показывает ему токарный станок и учит правильно строгать дерево. Ни папа, ни мама не говорят об этом со мной, но я вижу, что в них появилась легкость, которая исчезла на два долгих года после кончины Перси. Вчера я услышала, как мама напевает на кухне – представляешь! Я хотела обнять ее и захлопать в ладоши, но не стала этого делать. Я потихоньку ушла и оставила ее с руками в муке и с песней, эхом отлетавшей от противня. Да, Сэмюэл дал нам новую надежду, и за это я ему очень благодарна.

Приходил Джек Харпер, чтобы поговорить с отцом о столярных работах. Его мать очень плоха, говорит отец. Джек кивнул мне, но мы с мамой были заняты консервированием ранних овощей, и мама велела мне не отвлекаться.

Твоя нежная и послушная сестра,

Доротея

17 апреля 1848 г.

Дорогая Кейт,

Жара сегодня невыносима, трудно дышать. Для такой духоты еще рано, она сулит беду на предстоящее лето. Утром мы похоронили дорогую матушку Сэмюэла, все мы плакали, стоя у могилы. Людей было мало, только мы сами, бедный Сэмюэл и пастор. Пастор Шоу произнес несколько слов, и его голос был низким, пастор говорил тихо, а его лицо казалось обеспокоенным, но, похоже, чем-то другим. Сэмюэл держался мужественно, он не плакал. Я крепко держала его за руку, и мы вместе бросили землю на гроб. Я ненавижу этот звук, глухой стук земли о дерево.

Отец весь день был занят в сарае, и теперь, даже ночью, я вижу его фонарь, все еще горящий в окне мастерской. Он слишком много работает. Его здоровье пока крепкое, но он работает так, словно сам желает побыстрее его подорвать. Мама ничего не говорит, но тоже смотрит ночью на окна, надеясь увидеть, как он идет к дому, чтобы лечь спать и отдохнуть. Но он трудится. Похоже, в последнее время он сделал больше гробов, чем людей в общине, будто готовится к великой чуме.

Глаза у меня закрываются, пока я пишу. Сон приходит; спокойной ночи, дорогая Кейт.

Твоя сестра,

Дот

25 апреля 1848 г.

Дорогая Кейт,

В нашей маленькой часовне до сих пор звучит эхо проповеди пастора Шоу, произнесенной в это воскресенье. Кейт, это была очень вдохновляющая речь, которую я продолжаю обдумывать даже сейчас, три дня спустя. Он говорил о всеобщей святости жизни, о том, что отнять жизнь, неважно у кого, – всегда грех перед Богом, что все люди жаждут жизни и ее естественного следствия, свободы. Я никогда еще не слышала, чтобы его слова так звучали. Пастор сказал, что Иисус умер за всех нас, и люди не имеют права выбирать и решать, чья жизнь может считаться священной перед Господом.

Во время проповеди я слышала ропот и кашель среди паствы, и чем дольше говорил пастор, тем громче становился шум. И вдруг вдова Прайс встала и вышла из церкви, прямо посреди проповеди. Сначала я подумала, что ей вдруг стало плохо, но у нее было мрачное лицо и ясные глаза. Она громко протопала по центральному проходу и хлопнула дверью церкви. Пастор Шоу продолжил, не прервавшись, но не разговаривал с прихожанами на улице, как обычно.

Мы тоже не задержались у церкви. Отец поспешил усадить нас в экапаж и погнал лошадей вперед. У мамы было странное выражение лица, но она отмахнулась, когда я спросила ее, в чем дело. Я сидела сзади рядом с Сэмюэлом, обнимая его за тонкие плечи, и всю дорогу к дому мы молчали. И вдруг я поняла, что боль от ухода Перси и мое чувство вины ослабевают. Не все время. Не каждый день. Это все благодаря Сэмюэлу. Я все лучше узнаю его, да, я полюбила его, не так, как я любила Перси, так не бывает, но любовью другого рода. Искупительной, как говорит пастор Шоу. Это похоже на искупление. Будто я все-таки не провалюсь сквозь землю, раздавленная горем. Это похоже на рассвет.

Твоя самая любящая и преданная сестра,

Доротея

2 мая 1848 г.

Дорогая Кейт,

У нас шокирующие новости. Пастор Шоу нас покинул, уехал ночью. Услышав об этом, я тут же связала его исчезновение с последней проповедью, которую он произнес с такой страстью. Вчера я спросила об этом у папы, и он был очень растерян. Папа сказал мне, что за последние недели троих полевых работников забили до смерти, двоих – надсмотрщик Прайсов, а третьего – сам мистер Стэнмор, и именно эти события так огорчили пастора Шоу. Папа считает, что пастор говорил о равной ценности жизни, имея в виду рабов, и что прихожане сочли это кощунственным. Такая жестокость, сказал папа, позорит человека. Я давно знаю папины взгляды, но еще не слышала, чтобы он говорил так открыто. Рабство не порождает ничего, кроме лени и деградации среди землевладельцев, сказал он мне, и только величайшее лицемерие позволяет ему существовать в пределах нашей страны.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению