Убойная фарцовка - читать онлайн книгу. Автор: Илья Рясной cтр.№ 24

Дом принадлежал директору овощебазы Дзержинского района города Москвы Рафику Геворкяну. Семьи Геворкянов и Адлеров давно дружили базами.

Сейчас на даче обитал старший сын властелина фруктов и овощей Роберт. Папаша не стал мудрствовать лукаво и толкать сынулю в МГИМО или МГУ. Пустил его по проторенной тропе – в Институт советской торговли имени Плеханова, знаменитую Плешку, эдакую главную площадку по подготовке торгашей, которым вскоре предстоит взвалить на свои плечи всю неподъемную тяжесть распределения дефицита в СССР. Институт подготовил целую плеяду заключенных лучших исправительно-трудовых учреждений Союза. Если разобраться, в процентном отношении зеками там становилось народу не меньше, чем в иной подзаборной компании или на воровской малине. В основном выпускники попадали в жесткие объятия ОБХСС в первые годы работы, пока еще не набрались опыта и связей.

Домик был кирпичный, с мансардой, колоннами и вычурными украшениями, как любят на Кавказе. Ворота металлические. Дверь в них тоже металлическая, закрыта на замок.

– Во куркули живут, – еще более зло произнес Викентьев.

Встал стандартный в таких ситуациях вопрос – как лучше вторгнуться на частную территорию. Молотить по металлическим воротам ногой с криком «милиция» – это спугнуть всех, а потом вылавливать по болотам и лесам. Можно перепрыгнуть через забор, но как-то несолидно.

– Спокойствие, только спокойствие. – Викентьев вытащил из кармана железные крючки-отмычки, пошарил в замке двери. Щелкнуло – замок открылся.

– Этому вас в ОМОНе учат? – уважительно поинтересовался Уланов.

– Много где, – как-то неопределенно ответил Викентьев.

По выложенной гравием дорожке муровцы прошли к дому, обойдя отдыхающий на бетонной площадке зеленый, приземистый, с приглаженными футуристическими обтекаемыми очертаниями «Ситроен». В СССР высшим шиком у автовладельцев считалась «Волга». Но в семидесятые годы композиторы, артисты, режиссеры и прочие общественно-значимые фигуры стали срывать запретные плоды западного автопрома. Например, Высоцкий менял «БМВ» на «Мерседесы», композитор Александр Градский являлся счастливым обладателем «Бьюика», оперный тенор Лемешев рулил «Плимутом», а народная артистка Нонна Мордюкова ездила на массивном «Линкольне». Несколько «Мерседесов» было закуплено для наиболее известных космонавтов. Постепенно иномарок становилось больше, в основном за счет реализации машин дипломатами через Управление по обслуживанию дипломатического корпуса – УПДК МИД СССР. Организация эта была довольно мутная и слабо подконтрольная. Там могли, к примеру, «Фольксваген»-«жук» продать меньше чем за тысячу рублей, а «Форд» – за три тысячи. Но только для своих. Директор овощебазы был наверняка свой. И скорее всего, ему даже удается вполне законно решать проблемы с запчастями на такое чудо. Хотя такая машина, да еще не для себя, а для сына-студента была некоторым вызовом существующим порядкам. Но овощной король, кажется, не боялся ничего.

Муровцы прислушались. В доме люди радовались жизни. Гремел магнитофон. Вокалист недавно получившего официальное признание ансамбля «Машина времени» своим специфическим голосом блеял:

Из помещения доносились женский смех, мужские возгласы. И отчетливо тянуло марихуаной.

Викентьев поднялся на крыльцо. Слегка надавил на дверь – не закрыта.

– Ну что, пошли, – с этими словами Викентьев резко толкнул дверь и шагнул внутрь.

Как принято у американцев, вдохновивших архитектора этого дома, входная дверь вела не в прихожую, а сразу в большую комнату. Дымно, накурено, на диване, обнявшись, сидели две девушки, у одной в коротеньких толстых пальцах дымилась самокрутка, от которой шел специфический запах. Еще присутствовали две особи мужского пола, сильно разнящиеся по комплекции и живому весу.

– Не дергаться! – заорал Викентьев. – Милиция!.. Сиди, сказал!

Закружилась стремительная круговерть движений, возгласов, событий, как всегда при стремительном захвате преступников.

Жирный молодой кавказец, похожий на отъевшегося на убой хряка, необычайно резво для своей комплекции вскочил и потянулся за тяжелой вазой.

Викентьев плавно сблизился с ним и как-то небрежно, с артистизмом, подхватил под мышки, оторвал от земли и опрокинул на пол все сто двадцать килограмм живого веса – шума и грохота было столько, будто слона уронили. Без особых усилий, как ребенку, оперативник заломил руку кавказца, ткнул его лицом в ковер. Потом завел за спину вторую руку и щелкнул наручниками. Лицо оперативника озарила довольная улыбка – сбросить пар ему сегодня удалось.

В это время Уланов сбил на пол сидящего на стуле в обнимку с гитарой худосочного парня. Гитара сухо треснула под каблуком. Щелк – наручники стальной хваткой впились в запястья.

Лиза толкнула пытавшуюся вскочить худую брюнетку, взяла в болевой захват кисть ее руки и прошипела:

– Сиди, коза!

Полненькая девушка с рыжими волосами застыла, выпучив глаза. А потом захохотала как-то диковато. И бросила на ковер самокрутку с анашой…

Послышалось топанье ног. В помещение ворвались двое оперативников, перемахнувших через забор и зашедших с другой стороны дома. Один из них подошел к магнитофону, из динамиков которого лилось:

Щелкнула клавиша, и разухабистая музыка оборвалась.

– Ну что, Марк. – Уланов приподнял с пола закованного в наручники Адлера и кинул его в кресло. – Будем явку с повинной писать?

– Что?! – выпучил круглые, навыкате глаза Марк. – Зачем?

– За твои многочисленные преступления и правонарушения.

– Нет! – завопил испуганно Адлер. – Колдырь врет, что я ему упаковку той джинсы по двести за штуку сплавил! И травку эту я в глаза не видел!

С обыском оперативники провозились долго. Дом оказался как в анекдоте про КГБ – два этажа вверх, десять вниз. Какие-то бесконечные погреба и подвалы, забитые барахлом и едой – крупами, соленьями, вяленой рыбой и мясом. Такое ощущение, что владельцы готовились к оккупации или к ядерной войне. Холодильник «Розенлев» тоже был полон продуктов. В серванте – в музыкальном, с подсветкой баре стояли в ряд ликеры, вина и прочие алкогольные напитки. Та выпивка, что не влезла в бар, покоилась в шкафу. В этом доме процветал культ Диониса.