– Вот оно что.
– Сеньора Луиса, я не спрашивала, но…
– Я узнаю историю семейства. А так – тут ничего удивительного. Все вполне обыденно, престарелый родственничек скончался, и молодые стервецы решили распродать его добро. Ничего нового.
– Понятно…
– Я узнаю. А что за кинжал?
– Я почти уверена, – прикрыла глаза Тони. – Я почти уверена, это именно тот клинок, который принес Шальвену смерть.
– Даже так?
– А мы сейчас посмотрим.
И Тони решительно взяла в руки пуньял.
* * *
– Здесь все и решится, Шальвен.
– Здесь? Сеньор Николас, у вас отличный вкус.
Этого места Тони не узнает. Она вообще плохо знает окрестности столицы. Это побережье моря, и скалы там приметные. Белые-белые, словно молоко.
Синее море и небо.
Белые облака и скалы.
Белый песок под ногами.
И – тишина. И ни одного человека вокруг.
Сеньор Николас вытаскивает клинок. Длинный… шпага? Второй летит Шальвену.
– Защищайся, плебей!
Шальвен весело улыбается.
– Надо же! Чайник обзывает котелок чумазым!
Лицо противника кривится, дергается, теряет все очарование, он кидается вперед диким вепрем…
Звенят клинки. Сталкиваются, высекая искры… недолго. Настоящий бой совершенно не зрелищный. Это не турнир, не дуэль, не показуха… нет. Настоящий бой решается несколькими верными ударами и достаточно быстро.
Вот и решился.
Шальвен падает на колени, зажимает пробитое легкое… он обречен. С такими ранами не живут. Он это знает.
– Я утоплю твой труп в подводной пещере, – ухмыляется Николас. – Авось, рыба тобой не потравится!
Шальвен рвано выдыхает, с кровавой пеной на губах… но ничего не говорит.
На слова у него уже сил нет.
Только на один взмах рукой. И пуньял летит прямиком в горло противнику.
Они оседают на песок оба. И белая пыль окрашивается алым. Шальвен умирает, но в последние минуты своей жизни он видит, как корчится с ножом в горле его враг.
Он победил.
Ценой своей жизни – он победил!
* * *
– Определенно, я наведу справки, – решила сеньора Луиса. – Ужасно интересно, как клинок оказался в столе? И ведь такое совпадение!
Тони пожала плечами. Она как раз ничего удивительного не видела. Если прежние хозяева знали историю этих вещей, они их и берегли, понятно. А почему не рассказали наследникам?
Все ли мы рассказываем своим родным? И знали они сами – или нет?
Столик мог стоять долгое время, кресло переходить из рук в руки, трубка – вообще чистая случайность.
Сеньора Луиса медленно кивнула.
– Да, вполне возможно. Но справки я все же наведу.
Тони не возражала.
– Мне пора домой.
– Гроза собирается. Пережди…
Тони поглядела в окно.
– Успею. Хотелось бы вернуться, мало ли что… мне кажется, она на всю ночь зарядит.
– Думаешь?
– Почти уверена.
– Так-то и у меня кости ломит…
– Не зря их ломит, сеньора. Не зря.
– Ну тогда беги. Авось, успеешь. Но если что – возвращайся.
Тони кивнула – и внезапно поцеловала сеньору в щеку.
– Спасибо вам.
– Иди, нинья. Иди…
Гроза действительно грохнула на полпути. Калле Тарралонга не самая короткая улица. Тут живут богатые люди, и у них большие дома. И участки земли рядом с домами.
Пока дойдешь…
А ливануло сразу. Да так…
Тони промокла в единый миг. И прижалась к забору. Там был крохотный навес, неясно зачем, но переждать под ним можно было. Спереди все равно лилось, но хоть не за шиворот!
Стоит ли ждать?
Тони пока не знала, надо бы приглядеться. Гроза – она тоже разная бывает!
Сверкали молнии, гремел гром…
Дождь лил как из ведра. Словно это самое ведро наверху опрокинули, а потом еще и колодец уронили. И что теперь делать? Ждать?
Если она явится домой в мокром платье… ничего страшного! Высушить его можно в ванной комнате, туда никто не заглянет. Или слуг попросить, ей не откажут. Потихоньку на кухне просушат. Но…
Тони мечтательно посмотрела в небо.
Хорошо!
Грозу она начинала чувствовать заранее. Давило, тянуло, словно бы плющило, ей было тяжело, душно… даже если погода не портилась, а гроза налетала неожиданно, Тони чуяла ее за несколько часов. И маялась.
А потом ветер приносил град и гром, и девушка встряхивалась. Ей становилось легче, спокойнее, уютнее. А в Лассара она ждала конца грозы, а потом бегала босиком по лужам.
Здесь так не получится.
Но хочется…
Душа просила свободы, ветра, танца… душа рвалась в полет! И Тони не выдержала.
Гроза чуточку стихла, ушла в сторону, а девушка, наоборот, вышла из-под прикрытия козырька.
И – раскинула руки, словно крылья.
Дождь еще лил. Но это как раз было неважно! Если ты мокрая до ниточки, то сильнее уже не промокнешь! А ей так хотелось сорваться! Хоть ненадолго отпустить себя… она даже свой мешочек с солью оставила дома. Ее дар был свободен, и Тони была свободна, и гроза буйствовала невдалеке, она тоже была свободна… это ощущение полета!
Счастья, распахнутых крыльев – и ветра под ними!
Шаг, другой… здесь нет оркестра, но разве это важно? Разве он – необходим, если в душе звучит музыка? Если душа рвется в небо, схватить за хвост молнию, оседлать стихию…
Раз-два, раз – два – три…
Запрокинув голову, поводя руками, словно крыльями, Тони шла по улице, танцуя. Это было счастье.
Это была свобода!
* * *
Бензин – субстанция, которая всегда кончается не ко времени. Это – судьба, если хотите.
Казалось бы, что стоит потерпеть еще пару улиц, но – нет!
Мобиль чихнул, булькнул и заглох. Мужчина посмотрел на датчики и грязно выругался.
Надо было заправляться в обед, а он… раззява! Обо всем за своей работой забыл… и что теперь?
Да ничего особенного! Добраться до дома и отправить сюда лакея с канистрой. Постоит мобиль пару часов, ничего с ним не случится, только запереть мобиль надо.
Гроза?
Да и плевать на нее! Куртка из кожи не промокнет, брюки тоже кожаные, так удобнее, сапоги на высокой подошве – дойдет. Тут и идти-то пару улиц, не больше. Если проскочить по калле Тарралонга – вообще получится срезать, и неплохо.