Атомный конструктор №1 - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кремлев cтр.№ 54

КБ-11 приступило к разработке атомного заряда для этой ракеты в 1960 году. Проблемы были связаны с приводнением ракеты: головная часть в этот момент испытывала удар с перегрузкой до 800 g в осевом направлении (т. е. ее вес кратковременно возрастал в 800 раз!), а при движении в каверне (воздушном пузыре) могли возникнуть поперечные нагрузки ~ 150g.

То есть, КБ-11 предстояло решить ряд принципиально новых задач, связанных с обеспечением динамической прочности конструкции атомного заряда — надо было «срезать» пик нагрузки 800g до хотя бы 400g. Вел эту работу — как ответственный научнотехнический руководитель, сам Фишман. Программа летно-конструкторской отработки ударопрочного заряда была сложной и предусматривала имитационные сбросы ракеты с самолета, а также прямые пуски в акватории морского полигона — примерно 40 испытаний.

Завершилась программа зачетными пусками ракет «Вихрь» с противолодочного крейсера «Москва» в 1965 году, причем ударостойкая конструкция атомного заряда была настолько универсальной, что с помощью подбора крешерных систем этот же заряд был применен в первой авиационной глубинной бомбе, а также — в противолодочной ракете «Вьюга» с подводным стартом из торпедного аппарата погруженной подводной лодки. Все сбросы «изделий» проводились в основном в акваториях полигонов вблизи Феодосии и Севастополя.

К слову…

Съездить под благовидным предлогом на теплое море Фишман мог бы без проблем — своя рука владыка, и такая поездка при всем ее деловом значении была бы разрядкой, отдыхом. Но Давид Абрамович, даже если бы хотел, не мог уже надолго отлучиться от ежедневного потока дел, хотя. Хотя как часто мы имеем прямо противоположную руководящую ситуацию: если нельзя, но очень хочется, то — можно.

Хороший замах зря не пропадает, и работы, берущие исток в начале 60-х годов, имели продуктивное продолжение: за девять лет удалось создать и отработать универсальную для трех типов носителей («Вихрь», бомба РЮ-2 и «Вьюга») ударостойкую конструкцию заряда. Зачетные полигонные испытания универсального ударостойкого заряда были проведены 9 октября 1971 года.

Девять лет работы. Как порой непросто что-то «довести» до ума, но если все делается «с умом», то и результат оказывается долговременным, прочным. А в описанном выше случае — даже ударопрочным. Собственно, то же самое можно было сказать и о сформировавшемся стиле Фишмана — разработанные под его руководством изделия всегда «держали удар».

В НАЧАЛЕ 50-х годов получило развитие и ядерное боевое оснащение систем оружия Сухопутных Войск. Тактические ядерные ракетные системы «Филин» (на ходовой части танка ИС-2) и «Марс» (на ходовой части танка ПТ-76) с неуправляемыми пороховыми турбореактивными надкалиберными снарядами были приняты на вооружение в 1958 году. Однако малая их дальность и слабая кучность стрельбы обусловили появление проекта новой системы «Луна» (на автомобильном шасси), которая была принята на вооружение в 1961 году с ядерным боевым оснащением на основе РДС-9.

В 1963 году по инициативе Главкома Сухопутных войск маршала Гречко было решено создать ракетный комплекс батальонного звена, оснащенный ядерным боеприпасом. Комплекс, получивший название «Резеда», предназначался для поражения живой силы и бронетехники противника непосредственно перед передним краем обороны. Согласно расчетам, для эффективного поражения противника перед передним краем войск и обеспечения безопасности собственных войск необходим был заряд весьма малой мощности. Большая часть его отработки велась в составе ракеты — стрельбовыми испытаниями на полигоне Главного Ракетно-артиллерийского управления (ГРАУ) «Ржевка» под Ленинградом. В общей сложности в процессе многомесячных исследований провели около 35 стрельбовых испытаний с макетами заряда.

Успехи в создании ядерных зарядов малой мощности позволили разработать модификации ядерных авиабомб, а достигнутые в заряде характеристики открывали хорошую перспективу для этого типа оружия как оружия «поля боя». Заряд позволял осуществлять бомбометание с предельно малых высот с режимом «вылеживания», чем достигалась высокая точность поражения цели и малая уязвимость самолета для средств ПВО.

ТОГДА все было внове, в том числе — и принципы так называемой лабораторноконструкторской отработки изделий, то есть отработки конструкции зарядов на макетах, которые на специальных стендах трясли, били, «поджаривали», морозили, и т. д.

Занимался этим вынесенный в лесной массив Научно-исследовательский испытательный комплекс (НИИК). Один из первых его руководителей, заместитель начальника НИИК с 1960 по 1996 год, лауреат Государственных премий СССР Марат Абидинович Ерзин приехал в Саров в пятидесятые годы, и, как он вспоминал, первой крупной научноисследовательской работой НИИКа, инициированной Фишманом, стало создание методики испытаний на транспортные нагрузки. Работа эта оказалась — как, впрочем, и всегда — сложной и масштабной.

Был сформирован специальный железнодорожный эшелон, который возил транспортные макеты зарядов по всему Советскому Союзу. Маршрут экспедиции протянулся от западных границ СССР через Среднюю Азию до Владивостока. Вот как это делалось когда-то — в Советском Союзе. Причем — без единого ЧП, без утечек информации, без шумихи… Был получен богатейший материал для разработки методики уже лабораторных испытаний у себя дома, на месте. Параллельно было убедительно доказано, что изделия спроектированы надежно.

Возникало и понятие «климатика», и ее проблемы тоже никак не могли пройти мимо внимания Фишмана. Надо было понять — в каком температурном диапазоне допустима эксплуатация зарядов. Был создан комплекс тепловых камер для проверки термической прочности изделий в диапазоне от +100 °C до-70 °C.

При этом Давид Абрамович постоянно подчеркивал, что испытания необходимо проводить на предельно возможные температуры, а не под требования конкретного носителя, с тем, чтобы отработать универсальный заряд, который можно устанавливать на несколько носителей. Впрочем, требование универсальности распространялось и на другие виды нагрузок, что говорит о системном подходе Давида Абрамовича к технической политике создания зарядов.

«В зоне его особых интересов, — вспоминал Ерзин, — были и вопросы назначения и обоснования гарантийных сроков эксплуатации. Началось целевое изучение климата на территории СССР и в странах с тропическим климатом с расчетом на создание методик ускоренных испытаний. В результате был создан климатический справочник, которым стали руководствоваться при определении допустимого диапазона температур эксплуатации зарядов, и внедрена методика искусственного старения»

Сейчас это все — рутина, а тогда спецпоезд с экспедицией КБ-11 ехал по большой стране в незнаемое. И ежедневная встреча с разного рода незнаемым была если не рутиной (какая тут может быть рутина!), то — нормой.

ПРОЦЕСС широкого оснащения советских Вооруженных Сил разнообразными системами оружия с ядерным боевым оснащением носил, как правило, характер отслеживания усилий США в сфере ядерных вооружений. Однако для того времени у «ядерного» преображения Советской Армии и Военно-Морского Фота была и серьезная объективная основа — «холодная война» и явная агрессивность США. Тогда ядерное оружие рассматривалось обеими основными противостоящими сторонами — США и СССР — как средство ведения реальной победоносной войны. Как последнее, используемое лишь в крайнем случае, однако реальное оружие.