За все, чем мы дорожим - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Полякова, Эрика Воронович cтр.№ 131

– О да, – кивнула Габриэль, – я там бывала. Не в самом приюте, конечно, а рядом. Но слушай, я не знала, что они берут к себе не только… единоверцев.

– Лидия сказала, что, по их учению, лучше хороший человек другой веры или совсем неверующий, чем христианин только для вида. И что моя вера будет иметь значение, только если я решу насовсем остаться в общине и участвовать в церковных делах. А если нет – то мне помогут освоиться и снять жилье, а о религии вообще больше ни слова не скажут. Так и вышло.

– Вот молодцы, – искренне сказала Габриэль. – Я вообще очень мало о них знаю, как-то не вникала никогда. Дарти – это у нас в экипаже один парень есть, может, познакомлю однажды – так вот, Дарти вроде им симпатизирует, но тоже особо не распространяется. Здорово, если они так помогают адаптироваться.

– Наверное, все-таки не всем, – улыбнулась Флёр. – Капитан и его помощница сами, как я поняла, третьезаветники, вот и привели меня туда. Но если уж к ним попал – они действительно сделают все возможное. Меня спросили, что я умею делать. А что я умею? Только петь и играть немного – ну, себе аккомпанировать могу. Пастор Томмазо – он и есть муж Лидии, а еще он механик, все в приюте чинит – обрадовался и предложил заниматься музыкой с детьми общины. Сначала это, конечно, было одно баловство – у меня ни нот, ничего, просто пела с ними песенки. Но им понравилось. За уроки я получала немного денег, смогла купить ноты, потом стали приходить ученики со стороны, с некоторыми я до сих пор занимаюсь. И знаешь – чем больше людей называло меня Флёр, тем больше я ею становилась. Не знаю, как объяснить.

– Я понимаю тебя, – кивнула Габи. – Ты пустила здесь корни.

– Точно. Потом у меня уже стало достаточно средств, чтобы снять жилье, мне помогли найти хороший вариант. Провожали всей общиной, Лидия даже заплакала. А на новоселье подарили мне мои клавиши, – Флёр показала на инструмент в углу. – А как я выиграла конкурс вокалистов и получила место в театре, ты уже знаешь.

– Знаю, – улыбнулась Габи. – Здорово, что Жан тебя нашел.

– Здорово, что он тебя привел, – в тон ей ответила Флёр.

Сейчас

Хотя Флёр всегда была общительной, не считая, конечно, первых дней на Сомбре, по-настоящему близких друзей у нее было немного. В театре – больше деловые отношения, с третьезаветниками, кроме Николь и еще двоих-троих, она теперь виделась редко. Конечно, были Жан с Леоном. Конечно, была Габриэль, хотя Флёр уже совершенно не была уверена, что происходящее между ними называется дружбой. А точнее, была совершенно уверена, что это называется иначе. И еще была Имельда.

С Имельдой Браун Флёр познакомилась после своего сольного концерта, где пела оперные арии. К ней подошла подарить цветы хрупкая, очень бледная брюнетка в непроницаемо темном визоре. Флёр удивилась – она уже знала, что визоры сомбрийцам нужны в основном вне планеты. Когда девушка, извинившись, едва заметно коснулась рукой ее лица, Флёр все поняла. Ее собеседница была незрячей.

– Я не вижу с рождения, – прошелестел тихий мягкий голос. – Поэтому знакомлюсь вот так. Но знаете – мне кажется, что вы очень красивая. С таким голосом не может быть иначе.

Они разговорились. Имельда очень любила музыку и невероятно тонко ее чувствовала. Сама она петь не умела, а играть было слишком сложно, но она часто ходила на концерты. Флёр пригласила ее на свое следующее выступление, и Имельда с радостью приняла приглашение. Потом они договорились просто выпить какао и стали встречаться довольно часто, если только Флёр была на планете.

Отец Имельды был известным инженером, а сама она занималась тестированием голосовых интерфейсов и записывала голосовые меню для визоров вроде ее собственного. Она увлеченно рассказывала, как эти визоры помогают незрячим ориентироваться в пространстве – тем, у кого сохранилось хоть какое-то зрение, ярко проецируют контуры предметов, полностью слепым подсказывают маршрут и оповещают о препятствиях. Флёр, в свою очередь, рассказывала о репетициях, о сложных партиях, о разнице между операми разных эпох. Но чем дальше, тем чаще девушки просто болтали обо всем на свете. Созваниваясь, они так и говорили – «ну что, пойдем потрещать?».

Конечно, Имельда обратила внимание, что Флёр стала появляться реже. И Флёр, конечно, рассказала ей о Габи.

– Но такая девушка, Имельда, ты себе просто не представляешь! Как она слушает!

– Мне кажется, или кто-то влюбился? – повторила Имельда мысли самой же Флёр.

– Да ладно тебе… – тогда Флёр смутилась. – Мы все-таки очень разные, я певица, она офицер космофлота… Но знаешь, я действительно дни считаю, когда опять встретимся. Ты не думай, я всегда рада с тобой повидаться…

– Но тут происходит что-то особенное, – закончила за нее Имельда. Флёр смутилась окончательно и перевела разговор на фруктовое желе, которое им только что принесли.

Теперь Имельда то и дело спрашивала: «Ну как там твоя женщина-загадка?». Флёр хваталась за голову:

– Ох, Имельда, я не знаю, что делать. Габи прекрасна, но намеков не понимает вообще. Такое ощущение, что ее воспитывали на Терре в институте благородных девиц.

– Где?

– Да были в докосмическую эру такие закрытые учреждения для женщин. Танцы, манеры, все такое. Ну и, понятно, девушки оттуда выходили очень утонченные, но о реальной жизни не знающие ровным счетом ничего.

– Кошмар какой!

– Ну, предположим, моя школа была почти того же разлива. Но я как-то научилась понимать, что делать с человеком, который тебе нравится! А тут… Вот вчера мы договорились встретиться, сыграть в го. Или в сёги, на что настроение будет. Ты не представляешь, какой Габриэль отличный игрок, у нас целые баталии разворачиваются каждую встречу. Так вот, я уже доску приготовила, и тут моя голова мне устроила… Три репетиции подряд, ритм бешеный, да еще дирижеру что-то в голову взбрендило в очередной раз, полрепетиции на всех орал. Я думала, упаду. А она на меня смотрит и говорит, мол, раздевайся.

– Ооо! Вот тебе и благородные девицы.

– Да какое там… Кто другой бы уже десять раз попытался завалить меня на диван, а Габи сделала мне чудесный массаж, после которого я спала как убитая. Укрыла меня, посидела рядом, пока я не уснула, а потом ушла. Я в полусне видела – она наклонилась надо мной, явно хотела поцеловать, но не решилась. И это действующий офицер медслужбы! Имельда, ну вот кого я люблю!

– Любишь? – тихо повторила Имельда.

– Да. Очень. Вот сейчас я это, наверное, до конца поняла.

Эта история с массажем долго не давала Флёр покоя. И она снова и снова жаловалась Имельде:

– Да что ж ты делать-то будешь?! Я ведь ей ну как минимум нравлюсь. Она так нежно со мной обращалась… Это было больше, чем забота врача о пациенте. Даже больше, чем просто забота о друге.

– Ну Флёр, – успокаивала ее Имельда, – сама же тут вспоминала институты благородных девиц. Подозреваю, что эта самая Академия в смысле контактов с внешним миром не лучше. Да и… если честно, если бы меня попросили сделать массаж, я бы именно что сделала массаж, – она хихикнула.