За все, чем мы дорожим - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Полякова, Эрика Воронович cтр.№ 110

– Нет, не обидели. Прости, не хочу рассказывать. Налей еще бренди, пожалуйста.

– Слушай, амига, я понимаю, ты все оплатила, да и я тебе не мамочка… извини, если сморозил глупость, – тут же поправился он – видимо, Габи перекосило окончательно. – Просто ты же обычно ничего крепче сока не пьешь. А тут уже больше полбутылки бренди приговорила в одно лицо, и даже без закуски. Этот бренди – подлая штука. Пьется как водица, а потом как накроет! И утром проснешься – башка дурная.

– У меня в аптечке вивитон есть, – невесело усмехнулась Габи. – Поможет. Я не просто врач, я действующий офицер военной медслужбы. Но спасибо за заботу. Кажется, мне правда лучше остановиться.

– Смотри, тебе виднее. Если утром все-таки будет плохо – я специально для тебя зеленый чай оставлю, подарок от заведения. Приходи.

Габриэль поблагодарила его и пошла к себе в номер. Ноги вроде слушались, но лучше бы запереться – мало ли кого принесет, так чтоб не позориться. Габриэль повесила на ручку двери табличку «Не беспокоить» и рухнула на кровать. Голова кружилась. А еще хотелось найти Рафаэля Нуарэ и от души набить ему морду. Интересно, станет ли он хлопать крыльями и применять свои любимые санкции? После такого она ждала от Нуарэ уже любой степени тупости. Впрочем, пусть себе налагает. Учитывая, сколько и чего он ей успел наложить в душу. Или даже накласть.

От мыслей о Нуарэ замутило хуже, чем от выпитого бренди. Андрес был прав, Габи капитально перебрала. Чтобы отвлечься, она стала бездумно листать фотографии на комме. Даже яркие энимские пейзажи сейчас выглядели какими-то плоскими и тусклыми. Но видео с музыкального фестиваля получилось хорошо, что и говорить. Вдруг Габи вздрогнула, поставила запись на паузу и увеличила размер изображения. «Нет, чуть раньше… сюда… так… еще… Ах ты ж задница рогатая!». Высокую фигуру в белой рубашке невозможно было не узнать. Она вспомнила радостный щебет Режининьи: «Не мужчина, а сказка. Как же его зовут… Рауль, кажется…». Рафаэль его зовут, девочка. Рафаэль. И он туда не с тобой танцевать пришел.

Нет, но каков же все-таки моральный урод. Ежу морскому ведь понятно, что в Старые Колонии он поперся за ней. То есть, на корабле он мог видеть ее каждый день, а в отпуске такой возможности лишился и не придумал ничего лучше, как потащиться отдыхать туда же, куда и она. Благо она тайны из направления своего отдыха не делала, более того, он же сам ее бумаги визировал. И, выходит, так и шлялся за ней хвостом все это время. Вот же погань какая! Ты себе тут лежишь на солнышке в чем мать родила, думаешь, мол, хорошо-то как без его взглядов, а он, оказывается, рядом притаился. И ведь как хорошо спрятался, сволочь! Тень все-таки, не кто-нибудь. Две недели ведь себя не выдавал, не считая перелета! Сидел себе, значит, в кустиках. Кино смотрел. Хорошее такое, собственной режиссуры. С тобой в главной роли. Честнее было бы уже зажать в углу и… «Ох, чтоб у тебя все отсохло, онанист проклятый!». Габриэль из последних сил сжала зубы и метнулась в уборную. Вернее, кое-как поползла. Едва успела. Так ее не выворачивало даже после того, как она надышалась всякой ядовитой дрянью на том пожаре, который оказался вместо учебного настоящим.

На негнущихся ногах она встала, держась за стену, и спустила воду. С отвращением сбросила одежду и швырнула в стиральный блок, а сама залезла под душ и принялась остервенело оттираться, пытаясь смыть с себя почти физическое ощущение от взгляда коммандера. Вроде и держался он почтительно, и маслеными глазами не смотрел, но почему до сих пор кажется, что она перед ним все равно что голая? А потом еще вся эта история с «Синей Молнией». И это мерзкое чувство беззащитности, хотя единственным, кто к ней хоть как-то прикоснулся на «Сириусе», был Гордон. Габи передернуло при воспоминании, как он обнял ее за плечи, даром что жест был совершенно невинный. Спасибо, что он все правильно понял и убрал руки. Он очень контактен, но и реакцию на свои прикосновения считывает моментально. Но все равно. Габи прекрасно отдавала себе отчет, что все эти парни видели в ней не просто лейтенанта медслужбы, а еще и красивую девушку. И от этого хотелось взвыть в голос. Парни-то отличные, даже коммандер со своими идиотскими романтическими жестами. Только вот саму Габи никто из них не интересовал.

Она вспомнила Люка де Фон-Рэо, своего одноклассника. Тогда он еще, конечно, не был сыном госпожи президента, Изабель де Фон-Рэо победила на выборах всего три года назад. Просто хороший парень, которому от матери досталась яркая красота и врожденное чувство стиля. К Габи он был неравнодушен, а сама она еще только начинала разбираться в своих предпочтениях, поэтому согласилась на свидание. И когда дело уже шло к финалу, Габи вдруг разревелась от осознания, что ничего не получится. И дело не в Люке, он по-прежнему был ей очень симпатичен и не позволил себе ничего неподобающего. Дело просто в том, что он парень. Как же Люк тогда перепугался! Но когда Габи сквозь всхлипывания все объяснила, он успокоенно вздохнул: «Ффух, я уж думал, тебе плохо стало. Ну, всякое бывает, не повезло, но я от этого точно не умру». Отвел заплаканную Габи в душ, заварил чаю, отвез домой на вызванном флаере. С тех пор они стали хорошими друзьями, жаль только, после окончания школы почти перестали видеться, только созванивались по праздникам. И за этот эпизод Габи очень уважала Люка – совсем мальчишка, он понял и принял отказ. «Не то что некоторые».

Габриэль с нажимом провела намыленной губкой по мокрой коже, рука сорвалась, и ногти оставили на чувствительном месте царапину с кровью. Габриэль отбросила губку, врубила ледяную воду, всхлипнула и закусила губу. Она стояла под холодными струями, пока зубы не начали стучать. Потом закуталась в пушистый халат так, словно пыталась спастись от лютого мороза на Нордике. Слезы рвались наружу. Габриэль кое-как добралась до кровати и позорно разрыдалась лицом в подушку.

20.

4 февраля 3048 года

Лусиано Мартинес искренне считал Эним лучшим местом во Вселенной. Хотя на Терранове и Алхоре побывал всего по паре раз, а в последние годы и за пределы Радужного архипелага почти не выезжал. Да и чего он не видел за теми пределами? На Алхоре все моря подо льдом и несусветный холод, это ж разве жизнь? Терранова – планета богатая, но уж очень шумная. И неспокойно там. То ли дело Эним – тепло, хорошо, море шумит почти за порогом, и никаких сомнительных элементов. Кроме Сферы, понятное дело, ну так Сфера везде есть. Тем более что их боевики на Эниме вели себя, как правило, вполне прилично и исправно платили за пиво. Черт их знает, откуда они деньги берут, но пока эти деньги поступали Лусиано – его это мало заботило. Говорят, они какие-то из добывающих колоний крышуют… да черт бы с ними. Уж если полиции на них плевать, то ему и подавно. Словом, даже без всяких коммерческих соображений Лусиано любил Эним и особенно Радужный архипелаг, где он утешился после неудачного первого брака, встретив Ортенсию, и открыл свое дело. Теперь у него есть любимая жена, неоценимый помощник Бенито, которому Лусиано стал, может быть, и не отцом, но старшим другом и наставником, и «Краб». В общем, Лусиано был счастлив и полагал, что на Радужном архипелаге иначе и быть не может.

И тем более он был поражен, когда утром к нему спустилась сеньора Картье. Она ведь тоже влюбилась в Эним с первого взгляда, Лусиано сразу это понял. И видеть ее сейчас на грани слез – а это было именно так, несмотря на улыбку на лице – было просто категорически неправильно. Лусиано начал было подбирать слова, чтобы выяснить, не обидел ли кто его гостью – хотя кому, черт возьми, тут обижать? Но Габриэль заговорила сама: