На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Раймон Пуанкаре cтр.№ 117

В тот же день, 19 февраля, мы узнали, что началась бомбардировка Дарданелл (Лондон, № 286 и 287). Силы союзников перед проливами находятся под начальством английского адмирала Кардена. Прежде всего должны быть уничтожены турецкие форты у входа, затем рыбачьи суда должны выловить мины. Как только проход будет свободен, подойдут броненосцы, встанут один за другим против европейского и азиатского берегов и откроют огонь по фортам. Успех зависит от того, удастся ли выловить мины. Возможно, что на побережье расположены турецкие отряды, снабженные полевой артиллерией, и что они уничтожат рыбачьи суда. Поэтому тотчас по уничтожении фортов у входа необходимо будет проверить положение и очистить от неприятеля край полуострова, если он занят им (Лондон, № 305 и 306). Сэр Эдуард Грей рассчитывает послать на Дарданеллы австралийский и новозеландский контингенты и заявляет также, что будет приветствовать участие французских войск.

Сербский принц-регент телеграфирует мне: «Ниш, 21 февраля. Генерал По* вручил мне военную медаль, и я спешу выразить вам свою горячую благодарность. Я очень тронут этим новым знаком внимания вашего высокопревосходительства ко мне, а также к моей стране и прошу принять уверение в чувствах глубокой любви и уважения, которые моя страна и я питаем к благородной Франции, нашему союзнику, и к ее достойной удивления армии. Александр».

Великий князь Николай Николаевич, которого недостаток снарядов осуждает на отступление или неподвижность, желает, чтобы Жоффр усилил наше наступление в Шампани и таким образом удержал немцев на нашем фронте (Петроград, № 301 и 302). Но мы страдаем от той же беды, что и Россия, и наши атаки, как они ни организованы, отбиваются неприятелем.

В понедельник, 22 февраля, я пригласил на завтрак в Елисейском дворце Жоффра, Фрейсине, Этьенна и Леона Буржуа. Моей целью было дать им случай побеседовать между собой. Главнокомандующий, который читал постановление военной комиссии сената, выражается со спокойным добродушием, как крестьянин, у которого природная хитрость скрывается под видом простоватости. Он рад, что удалось послать на фронт сорок новых батальонов. «Я охотно согласен на продолжение. Я даже желаю его, требую его. Чем больше мне дадут войск, тем больше будет у меня средств для действия. Но я не думаю, чтобы можно было создать новые дивизии и даже бригады. Для этого у нас не хватит высших кадров и штабных офицеров. Пусть создают новые полки в возможно большем количестве и посылают их мне. Я размещу их на фронте либо бригадами из трех полков, либо дивизиями из пяти. Таким образом, мои корпуса, располагая более сильными активами, будут держать более обширные участки фронта, и это даст мне возможность выделить из всего фронта один, два, три, четыре новых корпуса для усиления того резерва в четыре с половиной корпуса, который уже организован мною». Короче говоря, Жоффр всецело стал теперь сторонником идеи создания мощной армии для маневренных действий.

Затем он жалуется, что переделка ружей образца 1874 г. на образец 1884 г. происходит у нас в недостаточном объеме и что у нас отсутствует прямое производство ружей нового образца. Особенно он жалуется на задержку в производстве взрывчатых веществ: англичане, говорит он, никак не проявляют усердия в снабжении нас фенолом и бензолом. Он дал нам понять, что в скором времени будет вынужден приостановить операции в Шампани ради экономии снарядов. Тот запас снарядов, с которым он начал новое наступление, подходит к концу; Жоффр не желает допустить снижения его ниже четырехсот снарядов на орудие. Если мы не прорвем фронта неприятеля, прежде чем будет достигнут этот минимум, Жоффр откажется пока от продолжения сражения.

В ходе беседы Этьенн заметил Жоффру: «Гальени, встретившись с Думером, упрекал его за его кампанию против вас, он умолял его положить конец ей. Думер обещал прекратить ее. Пожалуй хорошо было бы, если бы вы выразили благодарность Гальени». «Да, – сказал Жоффр, – я выскажу ему благодарность, я знаю, что он лоялен, и не возлагаю на него ответственность за поведение его друзей».

Так как Вивиани и Мильеран должны выступить во вторник, 23-го, перед комиссией сената, я сообщаю им содержание беседы, которую Буржуа и Фрейсине имели в Елисейском дворце с Жоффром. «Отлично! – улыбаясь, говорит Мильеран. – Я предупреждал, что в скором времени Жоффр будет уверен, что он сам требовал образования новых частей». Что касается Вивиани, то он горячо обрушился на Жоффра. «Он хочет уверить нас, что его наступление проваливается по нашей вине. Начиная его, он отлично знал, чего он может ожидать от нашего производства. Он хочет теперь взвалить на правительство вину в своем неосторожном решении». Я всячески стараюсь успокоить Вивиани, и нервы его действительно успокоились. Оба министра отправились в комиссию, и председатель совета министров докладывает мне потом о своих впечатлениях – они весьма благоприятны. Мильеран, говорит он, был восхитителен. На сей раз он не дал зарок молчания. Он много говорил в течение часа с лишним, говорил с удивительной ясностью и логичностью. Он привел точные цифры о нашем оборонном производстве в начале войны и в настоящее время. Он рассказал о сделанных усилиях и достигнутых результатах. Его данные всех поразили. «Клемансо, – замечает Вивиани, – пытался выступить с кое-какими возражениями, но он был совершенно ошеломлен».

В среду, 24-го, полковник Пенелон сообщает мне, что наши наступательные операции в Шампани расширяются с участием 12-го корпуса и колониального корпуса. Мы пытаемся завладеть выступающим углом небольшого форта Босежур. Не теряем надежды прорвать фронт. Но если это не удастся, Жоффр в двадцать четыре часа прекратит огонь, чтобы не расходовать без пользы снарядов. Полковник признается мне, что главная квартира надеялась достичь успеха скорее и легче, не рассчитывала на столь продолжительное и упорное сражение и не предвидела такого большого расхода снарядов.

В тот же день я принимаю бывшего сенатора от Индианы в Соединенных Штатах Бевериджа, явившегося ко мне с рекомендательным письмом от Теодора Рузвельта. Он приехал в Европу собрать материал о войне для большого американского журнала Colliers Weekly. Свою поездку он начал с Германии и, видимо, принял там на веру некоторые германские тезисы. Я всячески стараюсь доказать ему, что Германская империя, не желая остановить Австро-Венгрию, возбуждая своей военной миссией Турцию и форсируя объявление войны, сделала катастрофу неизбежной. Особенно же заявляю ему категорически, что после того, как немцы напали на нас и вторглись в нашу страну, нарушив нейтралитет Бельгии, мы твердо решились продолжать войну до победного конца.

Киньонес де Леон навестил меня перед отъездом в Мадрид. Он сообщает мне, что Германия предложила Испании Португалию и Гибралтар. Король отклонил эти соблазнительные предложения и желает, чтобы это было доведено до моего сведения. Многие испанцы упрекают его в том, что из дружбы к Франции он упускает благоприятный случай. Я подтверждаю то, что Делькассе уже сказал Киньонесу де Леону, что после победы мы не забудем дружественного отношения к нам короля и его народа. В частности, я выражаю благодарность Испании за то, что она взяла на себя защиту французов в Германии и особенно наших военнопленных. Я говорю Киньонесу, что, по моим сведениям, эти несчастные умирают с голоду. При каждом посещении концентрационных лагерей испанским послом в Берлине немцы устраивают так, чтобы правда не дошла до него.