Шпага д'Артаньяна, или Год спустя - читать онлайн книгу. Автор: Ораз Абдуразаков cтр.№ 91

Король усмехнулся, военачальники замерли, сам адмирал едва заметно нахмурился: министр вовсе не слыл другом графа, скорее, наоборот, относился к нему с безупречно учтивой враждебностью, примерно как Лувуа к Лозену. По этой причине последнее заявление герцога не столько польстило самолюбию Норфолка, сколько заставило насторожиться. Сам Бекингэм как ни в чём ни бывало развивал свою мысль:

– Но я осмелюсь, во-первых, дополнить их собственными суждениями, а во-вторых – опротестовать вывод, сделанный графом.

Карл снова усмехнулся, генералы зашептались, лицо Норфолка просветлело: он избежал оскорбительного для его гордости единодушия с Бекингэмом.

– Да, сама природа грядущего конфликта и, тем паче, участия в нём нашей страны сугубо сомнительна. Верно и то, что вмешательство британцев в эту чисто захватническую войну может поставить под удар наши завоевания в Америке и на Карибских островах: на слабо защищённые колонии могут посягнуть как озлобленные кастильцы, так и возгордившиеся французы. Но главное во всём этом – то, что Англии совершенно невыгодно одностороннее усиление Франции в Европе: с поражением Испании мы теряем самый действенный рычаг сдерживания агрессивной политики Версаля. Поэтому для Англии, как великой державы, неприемлем нейтралитет, будь он полным либо дружественным одной из противоборствующих сторон.

Карл II с интересом посмотрел на Бекингэма: он всё время ожидал от герцога хода, который мог повлечь за собой его визит во Францию, а значит – встречу с Генриеттой. Но его ждал сюрприз: молодой министр, смирив свои чувства, поступился любовью к женщине во имя любви к отчизне, и сейчас в нём говорил не воздыхатель, а политик.

– Не предлагаете ли вы нам выступить против Франции, герцог? Это было бы едва ли намного честнее отторжения Франш-Конте у Габсбургов.

– О ваше величество, я не верю тому, что вы могли всерьёз заподозрить меня в подобном намерении, – покачал головой Бекингэм.

– Что же тогда вы предлагаете?

– Только то, что должным образом продемонстрирует миру значимость и могущество Англии, государь. Пусть христианнейший король нападает, а его католическое величество обороняется – точку в этой истории всё равно надлежит поставить англичанам.

– Ого! Это становится занятным! – улыбнулся Карл.

– Я рад, что сумел привлечь интерес вашего величества к моему скромному предложению, – поклонился герцог.

– Буду несказанно удивлён, если ваше предложение и впрямь окажется таким уж скромным, – засмеялся король, – если я правильно понимаю, оно касается ни более ни менее, как умиротворения Европы.

– Это так, государь, – невозмутимо подтвердил Бекингэм. – Всё говорит за то, что Людовик Четырнадцатый восторжествует над испанцами: военные уже высказались по этому поводу. Французская армия сегодня объективно сильнее любой другой, а вечные раздоры и противоречия в Мадриде не способствуют единству кастильских полководцев. Итак, мы почти уверены в том, что французы одержат победу…

– Гм-м… Я не рискую сильно ошибиться, если добавлю – быструю победу… Молниеносную.

– Совершенно верно, – согласился Бекингэм.

– Вы с этим согласны, милорды? – осведомился король у маршалов.

Военачальники выразили солидарность с мнением Карла и Бекингэма.

– А вы, адмирал? – повернулся король к Норфолку.

– Я, государь, также не склонен оспаривать утверждение его светлости, – холодно отвечал Норфолк, – но хотел бы кое-что уточнить для себя.

– Прошу, граф, – оживился герцог.

– Коль скоро очевидно, что Франция добьётся своего без особых усилий, какова истинная цель обращения французского короля к его величеству?

Бекингэм ждал этого вопроса.

– Я отвечу вам, милорд. Людовик Четырнадцатый опасается именно того, что я имею честь предложить нашему королю.

На это нечего было сказать. Норфолк сдержанно кивнул, а Карл II весело спросил:

– Чего именно, герцог?

– С вашего соизволения, государь, Англии надлежит выждать, ничего не предпринимая, пока французы достигнут основных целей кампании, и только затем выступить на сцену, вынудив их отказаться от большей части завоёванного.

– Каким образом?

– Только не военным, ваше величество, – поспешил уточнить министр, – достаточно будет и намёка на то, что английский лев может поддержать Испанию силой оружия. Важно то, что Франция ничуть не меньше нас обеспокоена положением своих дел за океаном: ей пришлось бы туго, объединись мы, хотя бы и на короткое время, с испанскими адмиралами. Смею заметить, что французские завоевания в Гвиане и Сенегале крайне непрочны, да и ситуация на Мадагаскаре оставляет желать лучшего.

Следовательно, у нас есть способы давления на Версаль: заставив короля Людовика вернуть, скажем, Франш-Конте, мы обретём симпатии хунты, а оставив ему Фландрию – не слишком восстановим его против себя.

В наступившей тишине Бекингэм обвёл несколько вызывающим взглядом собравшихся, воочию убеждаясь в должном действии своих слов. В самом деле, подавляющему большинству полководцев пришлась по вкусу блестящая роль Англии, обрисованная герцогом. Действовать с позиции силы, устрашая противника (а для английских военных Франция всегда оставалась противницей, несмотря на идеальные отношения обеих стран) одним своим видом, внушая ему трепет одной вероятностью столкновения – что могло быть лучше? Герцогу ответил Карл:

– Для меня всё ясно, Бекингэм. Знаете ли вы, почему на совете отсутствует вице-король, милорды?

– Нет, ваше величество, – покачал головой Норфолк.

– Мне это показалось странным, государь, – улыбнулся Бекингэм.

– Я объясню, – кивнул король. – Ему незачем быть здесь, так как с Олбермелем я беседовал уже этим утром. И высказал он примерно ту же точку зрения, что и вы, герцог.

– Вот как… – прошептал Бекингэм, бледнея.

– О, это вовсе не умаляет – наоборот, возвышает вас в моих глазах, – успокоил его Карл.

– Вы слишком добры, государь.

– Я так не думаю. Если два великих ума сходятся в одной мысли, значит, это перл. Адмирал, согласны ли вы с суждением герцога?

– Да, государь, – просто ответил Норфолк.

– Значит, сходятся три ума. Жемчужина начинает уже слепить глаза, – усмехнулся Карл II.

– Ей недостаёт одного, ваше величество, – вставил Бекингэм.

– Ну-ну, чего же?

– Перл должен быть оправлен в золото монаршего согласия.

– Это правда, – сощурился король. – Но до этого я склонен сделать некоторые замечания; думаю, что имею на это право.

Молчание военачальников он справедливо расценил как знак согласия, а потому продолжал:

– Предложение заманчиво, спору нет. Однако едва ли Англии под силу в одиночку продиктовать победителям свои условия. На мой взгляд, нам следует вступить для этого в союз с другими державами, достаточно сильными для того, чтобы заставить задуматься моего брата. Надо же учитывать и то, что переговоры предстоит вести в условиях уже успешно завершённой кампании. Боевой дух французов дорогого стоит, уверяю вас, господа, и я никому не советовал бы испытывать его. Одна Англия достигнет немногого, в отличие от могущественной коалиции с нами во главе. Первого союзника я уже выбрал: это Карл Одиннадцатый, король Швеции. Но этого мало, нужен ещё хотя бы один. Что скажете, граф?