Шпага д'Артаньяна, или Год спустя - читать онлайн книгу. Автор: Ораз Абдуразаков cтр.№ 108

– Как раз наоборот, госпожа де Маликорн, – улыбнулся д’Артаньян, – это вы едете домой, а мы с господином де Маликорном, увы, остаёмся.

– Правда?! – задорно воскликнула молодая женщина. – Да ведь это прекрасное, ни с чем не сравнимое известие, дорогой граф! От всей души благодарю вас.

– Ничего себе… – буркнул поражённый Маликорн.

– Значит, королю наконец-то вздумалось отправиться восвояси и не держать дам в бараках, – развивала свою мысль Монтале, – как мило со стороны его величества… а вы, негодный муженёк, вы, сударь, тоже хороши! Изволили наговорить мне бог весть сколько колкостей, зато не удосужились сообщить единственную благостную новость за два месяца.

– Так вы… рады? – неуверенно пробормотал Маликорн.

– Рада ли я? О господи, дай им изведать хотя бы частицу переполняющей меня радости, дабы и они прожили земную жизнь не напрасно!.. Да разве можно сопоставить убогость этих сырых обшарпанных стен с великолепием версальских покоев? Разве сравним рёв канонады с музыкой господина Люлли? Неужели… да что тут рассуждать – я счастлива, господа!

– Великолепно, – ухмыльнулся Маликорн.

– Подумаешь, мы уезжаем, вы остаётесь, что тут такого? Очень скоро королю захочется свидеться с лейтенантом мушкетёров или с вами, сударь, и вы навестите нас с Кристиной в нашем затворничестве. Всё не так плохо, как на войне. А, граф?

Понимая, что всё сказанное ею предназначалось в первую очередь для слуха Кристины, д’Артаньян благодарно улыбнулся Оре:

– Ваша правда, сударыня.

– Ну так ступайте, господа, ступайте, – повелительно сказала Монтале, – всех нас с нетерпением ждут их величества и высочества.

– Вы ведь придёте проститься? – робко спросила Кристина, обращаясь как бы к обоим сразу.

– Хотела бы я поглядеть, как они не придут, – иронически отрезала Монтале, увлекая подругу в коридор, – всего доброго, господа!..

Застыв в молчаливом поклоне, приятели проводили их взглядом. Выпрямившись, Маликорн с самым серьёзным видом обратился к д’Артаньяну:

– А теперь, дорогой граф, когда нас, надеюсь, не слышит ни одна живая душа, я имею честь сделать вам заманчивое предложение.

– Очень интересно, господин де Маликорн, – прищурился д’Артаньян, – слушаю вас с большим вниманием.

– Хорошо. Итак, спешу уведомить вас о небольшой пирушке, намеченной сегодня у «Испанского короля».

– Чудесно, сударь, чудесно!

– Значит, вы будете там?

– Ещё бы! А по какому поводу пирушка?

– О, ну это же очевидно: двор уезжает, а вместе с ним и многие наши друзья.

– Неужели?

– Да, так. Взять хотя бы Маникана.

– Правда…

– Вот-вот. Нашему дорогому Маникану нечего делать на фронте: он отправляется с принцем. Так что сегодня мы собираемся в последний раз.

– Будет вам, господин де Маликорн!

– Виноват: в последний раз – во Фландрии.

– Вот это другое дело.

– Значит, в восемь?

– Отлично, в восемь.

После этого оба покинули «женский двор» и разошлись по казармам с тем, чтобы в назначенное время явиться в условленный трактир. Заведение это, не пользовавшееся большой популярностью у новых хозяев города, до его взятия было известно под вывеской «Французский король», которую с понятной им одной логикой завоеватели велели переиначить. Однако именно этот небольшой, но уютный и по-фламандски аккуратный трактир облюбовали для своих ежедневных сборищ некоторые французские офицеры. Вот и сегодня, зайдя к «Испанскому королю», д’Артаньян, помимо дюжины горожан, неспешно поглощавших в углу своё пиво, увидал за большим столом де Гиша, Маникана, Маликорна, де Лувиша и де Брюи – здоровяка под стать Портосу, имевшего, правда, один существенный недостаток: он совершенно не умел пить. Все они шумно приветствовали лейтенанта мушкетёров, вслед за которым в трактир вошёл де Лозен, сияющий, как новенький экю. Он сам только что оставил «женский двор», где имел с Великой Мадемуазель продолжительный и приятный разговор, разрешившийся, как водится, слезами и жаркими объятиями: герцогиня де Монпансье слыла чувствительной женщиной.

Вид д’Артаньяна на сей раз, возможно, не смог бы омрачить радужного настроения Пегилена, если б не восклицание кавалера де Брюи, уже воздавшего обильные почести Бахусу:

– А-а, вот и мушкетёры пожаловали! О, да вы, господин д’Артаньян, как обычно, притащили с собой и нашего дорогого барона!..

Он крикнул это так громко, что один из фламандцев – тоже огромный детина в порыжевшей кожаной куртке – обернулся на его голос, затем привстал и посмотрел удивительно проницательным для тупого пьянчуги взглядом на улыбающегося друзьям д’Артаньяна. Затем потряс головой, будто стряхивая наваждение, снова сел и продолжил неспешную застольную беседу с товарищами.

Капитан мушкетёров, услыхав более чем неуклюжее приветствие де Брюи, невольно побледнел и стиснул зубы. Напряжение снял де Гиш:

– Добро пожаловать, господа! Мы ждали только вас, чтобы начать.

– Ну, кое-кто уже начал, как я погляжу, – не удержался от выпада Пегилен, подсаживаясь к столу и многозначительно кивая в сторону огромного кубка перед Брюи.

Однако тот, занятый в этот момент разговором с де Лувишем, не обратил внимания на реплику барона.

– Прекрати, Пегилен, – мягко осадил его де Гиш. – Мы же собирались повеселиться и проститься с друзьями.

– Да! – важно подтвердил Маникан, поднимаясь со стаканом в руках. – Да, мы покидаем вас, господа, но покидаем, замечу, в благоденствии и покое, в то время как на нас, избранных, ложится нелёгкое бремя эскортировать его величество за сотни огненных лье до Версаля…

Де Гиш, пригубивший в эту секунду бокал вина, едва не поперхнулся от столь нахальной интерпретации возвращения к мирной и праздной жизни. Маникан между тем продолжал:

– Как это трогательно, друзья мои, что вы – decus ^[11] нашей победоносной армии – собрались сегодня проводить нас с господами де Лувишем и де Брюи в дальнюю дорогу. Это естественно: путь полон опасностей. Но верьте мне, – с надрывом воскликнул он, – что даже перед лицом смерти… а это, доложу я вам, далеко не прелестница, даже на самом краю гибельной пропасти я не соглашусь поменяться местами с кем-либо из вас – людей, бесспорно близких и дорогих мне…

– Ну ещё бы, – сочувственно вставил Маликорн.

Обратив к тому свой просветлённый лик, Маникан просто объяснил:

– …ибо главный удар я привык принимать на себя!

– Браво, сударь! – поддержал его д’Артаньян. – Всех нас несказанно тронула ваша забота о благополучии друзей.

– Да-да, – умильно закивал тот, – наслаждайтесь привольной жизнью, дорогие мои; пейте, ешьте и развлекайтесь, а на досуге… – он запнулся, словно подыскивая нужные слова.