Сны хрустальных китов - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Нартова cтр.№ 39

— Я буду в своей каюте, — пресекая даже саму возможность дальнейших разговоров и новый поток объяснений, добавил Лайтнед и немедленно вышел из рубки управления.

Он чувствовал, как растёт знакомое нетерпение. Чем ближе капитан приближался к финалу, тем резче это нетерпение становилось, и тем чаще появлялась нужда отгородиться от всего происходящего. Провалявшись несколько дней в кровати после того, как в эхо-отсек ворвался тот булькающий голос, Лайтнед не намеревался больше терять ни минуты. Он расслабился. Раскис. Стал слишком эмоционален, непозволительно эмоционален. Им было видено много смертей, многих достойных людей проводил Фредрик к проматери Птице. На совести его хватало грехов, хватало грязи и предательства. Но отчего же именно те слова заставили Лайтнеда так испугаться? Он не сделал ничего плохого. В тот раз — уж точно.

Наверное, всё дело в компасе. Не слова пугали сами по себе. Не пронёсшееся образы изрытого воронками поля битвы, опрокинутого неба и не вкус железа заливающей чужую глотку крови. Но они и бешено крутящаяся стрелка, напоминающая загнанного в угол зверя, вместе взятые. Ловушка, из которой он пытался столько лет выбраться, стала вдруг слишком тесной, настолько, что Лайтнед начал буквально задыхаться. Но сейчас перед ним сверкнул свет спасительной щёлочки, и лёгкие наполнились до предела вонючим воздухом «Элоизы».

Лайтнед поморщился. Он настолько привык к амбре нестиранных носков, будто никогда не чувствовал никаких иных ароматов. Но надежда распечатала не только затвердевшее сердце Фредрика, но и его ноздри. Так с зажатым носом капитан и преодолел весь путь до своей каюты. Секунду подумал, и все же защёлкнул за собой замок. Ему удалось выплыть, удалось подчинить себе воду, но не сбросить с ног кандалы прошлого. Такой подвиг был командиру цеппелина не под силу.

«Я — Фредрик Лайтнед», — напомнил себе мужчина. Иногда казалось, что этого одного уже достаточно, чтобы остальные поверили в его ложь. Иногда, что стоит кому-то посмотреть в его серые, почти бесцветные глаза, и вся маскировка рассыплется. Слетит луковой чешуёй, обнажая гнилую сердцевину. Но сегодня трюк сработал. Сегодня в капитанской каюте сидел именно Фредерик Лайтнед, сорока трёх лет от роду, а не его бледная тень, одетая в мундир.

Тихо зашуршали выдвигаемые ящички секретера. Пальцы прошлись по мягкому сгибу старого конверта, но сейчас он не нуждался в одобрении той, что его погубила. Лайтнеду хотелось рассмотреть другие сокровища, артефакты, тщательно собираемые им половину жизни. Медный колокольчик, не тот, что Фредрик однажды заказал у мастера по имени Ястреб, а так, безделушка, подделка для успокоения любопытных. Женская заколка, невесть как попавшая к капитану, и почему-то бережно хранимая, хотя ни любви, ни особого почтения к её хозяйке тот никогда не испытывал. Он её даже не знал толком, но избавиться от заколки не мог. Разные мелочи: медаль за оборону города, где он прожил всего три года, светло-голубая лента, которую Лайтнед однажды стащил у своей сестры в каком-то странном порыве. Трубка, принадлежащая Тулсу, слишком изящная и удобная, чтобы не позариться на неё, и даже периодически используемая по назначению.

Как ребёнок, что собирает в коробку и прячет под кровать всякое барахло, командующий «Элоизой» изымал эти предметы, отнимал их у времени — этого мота, не смыслящего ни в красоте, ни в истинной ценности. Оно старательно стирало Лайтнеда со своих страниц, бросало его по свету, даже с планеты вот вытурило. Но Фредрик не собирался так просто сдаваться. Вот его оружие, сильнее которого нет ничего: запертые по ящичкам секретера драгоценности, визитки каждой из его прошлых жизней.

Но и среди них нашлась одна реликвия, значения которой до конца не понимал даже сам Лайтнед. Многоугольник из неизвестного вещества или смеси веществ. За множеством граней можно было рассмотреть множество похожих на соты ячеек. Никакого цветного дыма, никакого узора прозрачных прожилок, но сходство с современными кристаллами для записи было очевидным.

Месяц назад Лайтнед решился и попросил сторонней помощи. Взяв с Густаса слово, что тот даже своим работникам ничего не скажет об их эксперименте, он протянул главному инженеру свою находку.

— Где вы это достали? — Обычно не задающий подобных вопросов Леон с большим сомнением смотрел на многогранник, и тон его требовал немедленных пояснений.

— Выкупил у одного… знающего человека.

— Выкупили?

— Не украл, уж поверь! — Недоверие инженера задевало.

— Я не о том. Просто нечто подобное мне доводилось видеть лишь однажды, в институте информационных разработок при военном министерстве. Только не спрашивайте, как меня туда занесло, но суть в том, что подобные носители информации, — я подчеркну, подобные, — существуют лишь в виде прототипов. Но такое…

— То есть, это все-таки не пустышка? — едва удержался, чтобы не закричать от радости, Лайтнед. — Не какая-нибудь мистификация?

— Вы мне не доверяете, капитан? — в свою очередь возмутился Густас.

— Тебе — доверяю. А вот тому, кто продал мне эту штуку, как-то не очень.

Они поместили многогранник в очередную железяку с сотней кнопок и маленьким черно-белым отображателем. Машинка зажужжала, словно готовясь взлететь, и поползла по столу. Инженер отработанным движением поймал прибор и прижал его рукой, вялой улыбкой показывая своё отношение к подобному самодурству техники. Лайтнед приподнял правый уголок губ, хотя его подпрыгивающий прибор не слишком-то развеселил, а даже наоборот.

Их провожали как очередных героев, но Фредрик, участвовавший не в одной самоубийственной кампании, чувствовал, что обратно цеппелин не очень-то ждут. Возможно, виной тому было отношение ответственных лиц к китам и Эху — примерно такое же, как у Стиворта. А возможно, к самой персоне капитана. Если Балло́к, отправляясь в тот исторический полёт на своей «Анкии», уже слыл едва ли не национальным героем, то о каком-то там Лайтнеде никто слыхом не слыхивал. Удивительно, но, несмотря на столь явное безразличие со стороны высших чинов к судьбе «Элоизы», в команду отобрали компетентных людей. И не каких-то там опальных бунтарей, не лишних, не полузабытых адмиралами и королём, а офицеров и матросов, с гордостью носящих перед всеми свою форму. А потому безразличие к миссии проявилось иначе: в строго ограниченном запасе продовольствия и такими вот дрожащими приборами.

И не только дрожащими, но и завывающими не хуже корабельной сирены. От резкого, пронзительного писка Лайтнеду захотелось зажать уши, но Леон только пробубнил под нос с неожиданной теплотой что-то вроде: «Вот истеричка», — и одновременно остановил как лишние движения, так и звуки.

Результаты оказались не то, чтобы совсем провальными, но и не слишком утешительными. Главный инженер сосредоточенно вперился в отображатель, покрутил колёсико управления туда-сюда, собрал свои сверхподвижные брови в одну линию и только после всех этих манипуляций осторожно сообщил:

— Как я и думал. Тут что-то записано, но извлечь данные не получиться.

— Почему? — тоже заглянул в окошко отображателя капитан, но увидел лишь невнятные закорючки, перемежающиеся ничего не говорящими ему цифрами.