– Их заранее предупредили, и они остановились здесь, чтобы подождать, пока все начнется. Кто-то постарался, чтобы меня вдоволь поснимали, когда будут выводить из дома, закованного в наручники. Если они зашли так далеко, что использовали отряд спецназа, тогда прежде чем они высадят дверь, люди с телевидения уже будут предупреждены, что пора начинать работу.
Ондина, сидевшая сзади, наклонилась к Гарри и спросила его:
– Папочка, ты хочешь сказать, что они все собрались здесь, чтобы снимать тебя?
– Это так, мое золотце.
– Негодяи, – возмутилась она.
– Они всего лишь журналисты и делают свою работу.
Вилла была гораздо слабее сестры, и она снова начала плакать.
– Ондина права, – сказала Бонни. – Они – вонючие ублюдки!
С заднего сиденья автобуса Мартин заявил:
– Вот это да! Дядя Гарри, они гоняются за вами, как будто вы – Майкл Джексон или еще кто-нибудь такой же знаменитый!
– Все, мы уже проехали, – сказал Дариус, и Гарри выпрямился.
Бонни сказала:
– Полиция, наверное, думает, что мы дома, потому что система охраны зажигает и тушит свет в наше отсутствие.
– Система запрограммирована несколькими сценариями, – объяснил Дариус. – Каждый вечер, когда мы отсутствуем, работает одна из программ – в одной комнате зажигаются, а в другой выключаются лампы. Включаются радио и телевизор. Все похоже на то, что в доме идет жизнь. Программы были разработаны, чтобы отпугивать грабителей. Я никогда не рассчитывал, что смогу убедить в нашем присутствии дома полицейских.
Бонни спросила:
– И что теперь?
– Давайте еще немного проедем вперед, – сказал Гарри. Он протянул руки к печке и сидел, не двигаясь.
Он никак не мог согреться. – Поезжай вперед, пока я все обдумаю.
Они уже до этого катались пятнадцать минут, пока Гарри рассказывал им о мужчине, обратившемся к нему, когда Гарри вышел на прогулку. Потом он рассказал им о втором незнакомце, встреченном в мужском туалете, и о рыжеволосой женщине в зеленом пальто.
Даже до того, как они увидели телевизионные автобусы, они серьезно отнеслись к предупреждению женщины. События последних дней уже убедили их в чрезвычайном положении. Они хотели быстро проехать мимо дома и незаметно высадить Бонни и Мартина, чтобы те собрали одежду, которую Ондина и Вилла купили в магазине, и жалкие пожитки, которые удалось привезти к Дариусу Джессике и девочкам в субботу. Через десять минут автобус бы снова оказался у дома, и Бонни с Мартином присоединились бы к остальным. Но их прогулка кончилась тем, что они подъехали к дому с другой стороны и увидели автобусы с телевизионными командами новостей. Тогда они поняли, что дело очень серьезно и предупреждение было сделано вовремя.
Дариус поехал к бульвару Уилшир и далее двинулся на запад, к морю, в направлении Санта-Моники.
– Если меня обвиняют в преднамеренном убийстве семи человек, включая трех детей, – вслух рассуждал Гарри, – то осудят за убийство первой степени при отягчающих обстоятельствах. Это так же точно, как и то, что Бог создал маленькие зеленые яблоки.
Дариус заметил:
– Тебя не выпустят под залог. Тут нет никаких сомнений. Будет заявлено, что риск слишком велик.
Сидя рядом с Мартином, Джессика сказала:
– Если бы даже позволили внести залог, у нас нет возможности достать столько денег.
– Суды завалены делами, – заметил Дариус. – Сейчас много новых законов. Каждый год из Конгресса поступает семьдесят тысяч страниц новых законов. Плюс еще апелляции, выступления защиты. Многие дела обрушиваются на суд, как лавины. Боже мой, Гарри, тебе придется просидеть в тюрьме год или два, чтобы дождаться своей очереди в суде, когда станут рассматривать твое дело...
– Это время будет потеряно навечно, – сердито сказала Джессика. – Даже если его оправдают.
На сей раз заплакали обе девочки – Ондина и Вилла.
Гарри вспомнил приступы клаустрофобии в камере.
– Я не выдержу ни полугода, даже ни одного месяца там.
Колеся по городу, где миллионы ярких огней не могли разогнать темноту, они снова и снова обсуждали все варианты. В конце концов все поняли, что выбора у них нет. Гарри нужно бежать. Но без денег и удостоверения личности он мог убежать очень недалеко, и его скоро бы поймали. Оставалась надежда только на таинственную группу, к которой принадлежала рыжеволосая женщина в зеленом пальто и двое незнакомых мужчин. Гарри почти ничего не знал о них, и ему было страшно вверять им свое будущее.
Джессика, Ондина и Вилла не желали с ним разлучаться. Они боялись, что расстаются навсегда, и поэтому решили бежать с ним. Гарри был уверен, что они правы.
Он не сомневался, что, оставшись без него, они станут следующими жертвами насилия.
Гарри взглянул назад в затемненное нутро автобуса. Он видел там понурые лица своих детей, лицо невестки, потом встретил взгляд жены. Она сидела рядом с Мартином.
– Так не должно было случиться.
– Неважно, самое главное, что мы будем вместе.
– Нам так трудно все доставалось, и вот...
– У нас уже все отобрали.
– ...но начинать все сначала в сорок четыре года...
– Лучше, чем умереть в сорок четыре года, – заметила Джессика.
– Ты – настоящий боец, – с любовью сказал он.
Джессика улыбнулась:
– Ведь могло случиться землетрясение, и дом пропал бы, и вместе с ним погибли бы и мы.
Гарри перевел взгляд на Ондину и Виллу. Девочки перестали плакать, но все еще всхлипывали. В глазах у них светилась решимость.
Он сказал:
– Вам придется оставить всех ребят в школе...
– Подумаешь, ребята. – Ондина старалась не показать, что ей будет трудно расставаться со своими друзьями. Подросткам всегда трудно терять друзей. – Это всего лишь ребята, глупые и несмышленые, вот и все!
Вилла добавила:
– А ты – наш отец.
В первый раз, после того как начался этот кошмар, Гарри прослезился.
– Тогда все решено, – объявила Джессика. – Дариус, нам нужно найти платный телефон.
Они нашли его перед пиццерией, рядом с торговым центром.
Гарри пришлось попросить у Дариуса мелочь для автомата. Он вышел из автобуса и один пошел к телефону. Сквозь окна пиццерии он видел людей, которые ели пиццу, пили пиво, разговаривали, смеялись. За большим столом сидела веселая компания, было видно, что они прекрасно проводят время. Они так смеялись, что заглушали музыку, льющуюся из музыкального автомата. Никому из них не приходило в голову, что мир вывернут наизнанку и летит в тартарары!