Эти бурные чувства - читать онлайн книгу. Автор: Хлоя Гонг cтр.№ 31

– Вы в порядке? – спросил Да Нао.

– Да, в полном, – выдохнула она. – Мне нужно кое-что узнать. Домашний адрес Чжана Гутао.

Хотя ее кузина об этом и не подозревала, Джульетта была знакома с Да Нао – чье имя означало Большой мозг. Часть своего времени он проводил, работая на этой хлопкопрядильной фабрике, а другую часть – работая рыбаком и поставляя Алой банде свежую рыбу. Он нередко приходил в дом семьи Цай, когда Джульетта была ребенком, и был там по меньшей мере три раза после ее возвращения в Шанхай. Алые любили, чтобы им подавали только самую свежую рыбу. Но им необязательно было знать, что их главный поставщик также является их глазами и ушами внутри Коммунистической партии Китая.

– Адрес Чжана Гутао, – повторил Да Нао. – Вам нужен… домашний адрес генерального секретаря?

– Да.

Да Нао состроил гримасу, словно говоря: На кой ляд вам сдался его адрес? Но он не задал этот вопрос, а Кэтлин не стала на него отвечать, и рыбак, задумчиво постучав себя по подбородку, сказал:

– Я могу узнать его. Но встретиться с вами я смогу не раньше субботы. Так что вам придется подождать.

Кэтлин кивнула.

– Хорошо. Благодарю вас.

Да Нао покинул бытовку без лишних слов. Выполнив свою задачу, Кэтлин начала вылезать из того же окна, но на сей раз, когда она забралась на подоконник, ее рука коснулась листовки – она лежала текстом вниз, покрытая грязью и сажей. Кэтлин перевернула ее.

«ВЛАСТИ БАНДИТОВ ПРИШЕЛ КОНЕЦ. ПОРА ОБЪЕДИНЯТЬСЯ В ПРОФСОЮЗЫ».

Ее брови взлетели вверх. Может, это дело рук Да Нао? Нет, это невозможно. Однако внизу листовки была видна выцветшая строчка:

«Распространяется от имени Коммунистической партии Китая».

Похоже, на этой фабрике с коммунистами связан не только Да Нао.

Внезапно раздавшийся плеск воды вывел Кэтлин из задумчивости, и она спрыгнула на землю. Когда она взглянула на реку, ей показалось, что там мелькнуло что-то блестящее, несущееся под водой.

– Странно, – пробормотала она. И поспешила домой.

Говорят, что Шанхай похож на безобразную дочку императора. Она не всегда была безобразной, когда-то она была красива. Ею любовались, разглядывали линии ее тела, в конце концов решив, что оно хорошо приспособлено к рождению детей. Но затем она изуродовала себя широкой, широкой ухмылкой. Она полоснула себя ножом по щеке, затем вонзила клинок в свою грудь и теперь беспокоится не о том, чтобы искать себе женихов, а только о том, чтобы вести разгульную жизнь, упиваясь неуязвимостью своего статуса наследницы, и годится она теперь лишь для получения барышей и пиров, танцев и блуда.

Пусть теперь он и безобразен, зато великолепен.

Ночь всегда опускается на этот город с тихим хлопком. Когда загораются огни – и слышится гудение вожделенного электричества, бегущего по похожим на черные жилы проводам, – легко забыть, что ночью вообще-то должно быть темно. Вместо этого ночь в Шанхае – это бурление, неон и мерцающий газовый свет, который подсвечивает треугольные флажки, трепещущие на ветру.

Под гвалт и гомон из самого многолюдного кабаре города выходит танцовщица, вытряхивая ленты из волос. Она оставляет только одну – красную, знак своей принадлежности к Алой банде, – надетую для того, чтобы ей никто не докучал, когда она будет идти домой, чтобы показать бандитам, слоняющимся в портовых переулках и ковыряющихся в зубах своими острыми ножами, что к ней не стоит приставать, что она на их стороне.

Танцовщица дрожит по дороге домой, роняет свою длинную сигарету и давит ее каблуком. Теперь ее руки свободны, и она зябко обхватывает себя. Ей не по себе. За ней никто не идет, впереди тоже никого нет. И все же она уверена, что кто-то наблюдает за ней. Это не так уж и нелепо. Город не знает сам себя; он не заметит паразитов, ползающих по его коже, пока не станет поздно. Это мешанина из разнородных частей, слепленных вместе и функционирующих сообща, но, если приставить к его виску пистолет, он только рассмеется вам в лицо, не сознавая опасности ваших действий.

Шанхай всегда называли безобразной дочерью, но годы идут, и теперь уже нельзя считать его единым целым. Этот город соединяет в себе западный идеализм и восточную рабочую силу, он ненавидит свой раскол, но не может жить без него, и его многочисленные части пребывают в вечном конфликте. Наполовину он принадлежит Алой банде, наполовину Белым цветам; половина до неприличия богата, другая нищая; наполовину он состоит из суши, наполовину из вод реки, впадающей в Восточно-Китайское море. К востоку от него есть только вода. Быть может, именно поэтому сюда прибывают русские, эти толпы изгнанников, бежавших от большевистской революции и даже покинувших Россию до нее. Если вы решаете бежать, то почему бы не сбежать на край света?

Вот что такое этот город – вечеринка на краю света.

Танцовщица остановилась, она прислушивается к тишине, пытаясь понять, отчего у нее так натянуты нервы. Она напрягает слух и слышит, как из водосточной трубы капает вода, как болтают портовые рабочие, вышедшие на ночную смену. И понимает – за ней наблюдает не кто-то, а что-то.

И оно всплывает на поверхность. Нечто с рогами на горбатой спине, блестящими, словно кинжалы. Оно поднимает голову и моргает мутными серебряными глазами. Танцовщица спасается бегством. Охваченная паникой, она так спешит убраться подальше от ужасного зрелища, что спотыкается прямо перед кораблем, который разгружают.

Руководящий разгрузкой Белый цветок видит ее.

– Прошу прощения, вы заблудились? – кричит он с палубы.

Он ошибочно принял ее неподвижность за растерянность. Спрыгнув с носа корабля, он направляется к ней и видит красную ленту в ее волосах.

Белый цветок останавливается как вкопанный и дружелюбное выражение на его лице тотчас сменяется угрозой. Танцовщица вскидывает руки и, пытаясь разрядить ситуацию, кричит:

– Извините, извините, я оказалась на вашей территории случайно! – Но он уже достал пистолет и целится в нее.

– Чертовы Алые, – бормочет он. – Вы думаете, что можете разгуливать, где хотите, да?

Танцовщица неуклюже пытается достать собственное оружие – маленький пистолетик, пристегнутый ремнем к ее бедру.

– Погодите, – кричит она. – Я вам не враг. Там, в реке, что-то есть. Оно плывет сюда…

Слышится плеск. На ее подколенную ямку падает капля и стекает по коже. Танцовщица опускает глаза и видит, что вода совершенно черная.

Она бросается направо, в переулок, и прижимается к стене и сползает по ней вниз. Раздаются выстрелы – это стреляет Белый цветок, но теперь он уже не может увидеть ее, она отбежала от мола и дрожит всем телом.

Затем нечто выскакивает из реки Хуанпу.

И темноту разрывают вопли.

Трудно сказать, что там происходит. Пока танцовщица шепчет молитвы, прижав колени ко лбу, Белый цветок и все остальные на борту корабля находятся в пределах досягаемости этого чего-то. Они пытаются убежать, сопротивляются, кричат, но паразиты обрушиваются на них, и спасения нет.