Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Дробышевский cтр.№ 50

Долгое время амебелодонтиды реконструировались как жители болот, загребавшие водные растения лопатообразными нижними челюстями. Однако исследование износа зубов показало, что на самом деле они не рылись в трясинах, а сдирали кору с деревьев, зажимая и размельчая её между хоботом и плоскими нижними бивнями. Как часто бывает, реальность удивительнее наших ожиданий!

Вытянутость челюстей ранних хоботных привела к изменению лицевой мускулатуры – срастанию верхней губы с носом. Длинные челюсти с бивнями утяжелили голову, отчего усилились шейные мышцы, затылочная часть черепа и шейные позвонки, а это вызвало увеличение передних ног. Апофеоза все эти тенденции достигли в первой половине миоцена. К концу эпохи направление эволюции поменялось: челюсти и нижние резцы-бивни в большинстве линий стали укорачиваться, а лицевая мускулатура продолжила увеличиваться, вытягиваясь во всё более длинный хобот. Параллельно уменьшалось число жевательных зубов и изменялась их форма: бугристые бунодонтные зубы сменялись на гребнистые зиголофодонтные, которые к тому же обретали наружный цемент и становились многократно сменяемыми.

В строгом таксономическом смысле слонами хорошо бы называть только представителей семейства Elephantidae, но многие прочие хоботные были внешне крайне похожи на них, так что нет смысла в обычной речи занудствовать и ограничивать свою лексику: хобот на месте, бивни торчат, ноги толстые – значит, слон. Как обычно бывает, нормальная лексика и требования систематики могут расходиться.

Сокращение болотных тапирообразных животных и распространение халикотериев, тянущихся к верхним веткам, однозначно свидетельствует о прорежении зарослей. Оно и немудрено! Гигантомания миоцена имела свои очевидные последствия. Полчища слонопотамов год за годом, век за веком, миллион лет за миллионом вытаптывали стебли растений, листоядные звери выедали листву, а травоядные – траву. Дерево должно много лет подниматься; чтобы оно выросло, за эти годы никто его не должен обломать или обгрызть. А многотысячные стада носорогов и лошадей не оставляли никаким проросткам шансов.

Конечно, некоторые растения приспосабливаются и к такому геноциду. Злаки сделали ставку на быстроту и обилие. Ветроопыление на открытых пространствах проще насекомоопыления; не надо заморачиваться на сложные цветы и экологические взаимосвязи; да и самоопыление при многочисленности особей уже не столь критично, зато резко повышает плодовитость. Много семян, пусть не особо защищённых, зато плохо держащихся на стебельке, при малейшем задевании – носорожка бежала, хвостиком махнула – осыпаются на землю, где их не соберёт уже никакая Золушка. Пусть травоядные слопают часть зёрен, но гораздо больше прорастёт, причём быстро, ведь у злаков минимум органов, нет запасающих частей (а стало быть – меньше будет желающих тебя съесть), а почти всё тело сделано из самых незамысловатых стеблеобъемлющих листьев с параллельным жилкованием (опять же – жёстких и совсем непитательных), часто ещё и засухостойких. Такие крайне эффективно фотосинтезируют и проводят сахара, по сути, только к семенам, без всяких лишних ответвлений и сложностей. Минимализм – путь к эффективности!

Крупные копытные освобождали жизненное пространство для злаков, злаки питали крупных копытных, – они нашли друг друга! Саванны и степи стали распространяться с ускорением.

Роль крупных травоядных в поддержании степи часто видна невооружённым взглядом. Например, в некоторых заповедниках Африки, где скопилось слишком много слонов (эти умные животные быстро разобрались, где им меньше грозят браконьеры, и не выходят за назначенные границы), исчезли практически все мало-мальски высокие растения, так как огромные животные очень быстро выедают и вытаптывают деревья и кустарники и не дают появиться подросту. В обратную сторону сработали связи в степных заповедниках России, где поначалу, в момент основания, запрещали выпас скота. Но скоро выяснилось, что без коров и лошадей пространство моментально зарастает сначала кустами, а потом и лесами: диких копытных – тарпанов, туров и сайгаков – давно извели, и домашние остались единственными их заменителями.

Страница