Гунны – страх и ужас всей Вселенной - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 25

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Гунны – страх и ужас всей Вселенной | Автор книги - Вольфганг Акунов

Cтраница 25
читать онлайн книги бесплатно

Поэтому Модэ-Бордур может быть оценен потомством лишь на основании совершенных им деяний, целого каталога зверств, насилий и побед, как и некоторые его преемники, сменившие Мотуна повелители гуннских «степных кентавров». Той же бесцеремонности (ведь «варвары не знают церемоний!»), беспощадности, грубости и бестактности. Тех же хитрости и лукавства. Той же непомерной кочевнической гордыни, для которой каменная стена – будь она даже Великой Китайской! – была таким же вечным вызовом, как красная тряпка – для разъяренного быка. Наиболее наглядной параллелью между Маодунем и Аттилой, подчеркивающей прямо-таки поразительное сходство судеб Маудуна и его великого потомка, представляется следующее. Настойчивые попытки обоих установить прочную и долговременную связь между основанной на зыбкой почве кочевой державы гуннской деспотией и устоявшейся императорской властью древних оседлых держав, опирающихся на традиции монархии, прошедшие проверку временем. Аттила гневался, грозил и, наконец, привел в движение десятки, сотни тысяч воинов, обрушив их на «мировую» Римскую империю, чтобы заполучить в жены Грату Юсту Гонорию, сестру западно-римского императора Валентиниана III. Аналогичным образом и Маодунь, задолго до Аттилы, развязал кровопролитную, связанную с огромными потерями не только для противников гуннов, но и для самих гуннов, и, в конечном итоге, бессмысленную и безрезультатную войну с «мировой» Китайской империей из-за того, что императрица-регентша Хоу из рода Лю отказалась стать супругой гуннского шаньюя.

Правящие династии обеих держав переживали, в этой ранней фазе своего правления (дело происходило в 192 г.), подъем, или, по Гумилеву, «взлет пассионарности». Пассионариями, «людьми длинной воли» были как тогдашние гуннские владыки царства хунну, так и китайские императоры из прославленной, основанной отважным начальником конницы, династии Хань, по которой китайцы были названы «ханьцами», и которой предстояло 400 лет править Китаем. Императрица-регентша Люй-Хоу (Люй Чжи, Люй Тай-хоу, Гао-хэу), вдова императора Гао-ди, или Гао-цзу (известная также как «вдовствующая императрица Гао»), была, очевидно, слеплена из того же теста, что и Маодунь. Хотя она, как просвещенная, культурная, цивилизованная китаянка, разумеется, действовала не открыто, грубо и по-варварски, а изощренно-утонченно, с помощью хитроумных уловок. Люй-Хоу овдовела, когда ее сыну-престолонаследнику Лю Ину (впоследствии – императору Хуэй-ди) едва исполнилось 17 лет. И потому мать стала править за него и от его имени (а впоследствии – и от имени его сыновей, своих внуков). Как писал де Гроот: «Право на это ей давал классический, и, следовательно, священный принцип, согласно которому владение ребенка является имуществом его отца или его овдовевшей матери и что империя, и даже вся земля, является личным имуществом Сына Неба». Императрица Люй-хоу вписала свое имя в историю «Поднебесной» кровавыми иероглифами. Ибо проявила крайнюю жестокость к другим женам покойного императора Гао-цзу и их детям. При этом регентша-кровопийца старалась максимально усилить влияние в правительстве «Срединного государства» своего рода Люй в ущерб императорскому роду Лю. Регентша исподволь устраняла неугодных, используя яд и кинжал, и подсылала убийц к сводным братьям своего сына-императора Хуэй-ди. Люй-Хоу жестоко надругалась над Ци, другой бывшей женой (а точнее – наложницей, или побочной женой) покойного императора Гао-цзу. Наложнице отсекли ноги, руки, вырвали глаза, прижгли уши, дали вызывающее немоту снадобье и бросили ее гнить заживо в яму, полную нечистот. Изрубив предварительно в лапшу сыновей несчастной, Люй-Хоу заставила собственного сына-императора Хуэйди наблюдать за кровавой расправой. Император заболел от потрясения и, обвинив родную мать в неслыханной бесчеловечности, отказался впредь освящать своим именем творимые регентшей зверства. Он предался пьянству… и скоропостижно скончался, пережив отца всего-то на семь лет. Смерть сына поставила власть регентши-матери под угрозу. Но у энергичной императрицы нашлись опытные советники, да и сама она отличалась умом и сообразительностью, совсем как птица-говорун у Кира Булычева. Ведь оставались в живых другие жены умершего императора. Разыскав самого юного из принцев, рожденных одной из них от Гао-цзу, Люй-Хоу посадила десятилетнего сына побочной жены своего переселившегося в мир иной царственного супруга на престол. Тем самым, она обеспечила себе господство над Китаем. На что имела право, по де Грооту, «ибо классический принцип гласит, что ребенок побочной жены со всем, чем он владеет, является собственностью главной жены».

Обеспечив, таким способом, сохранение своей власти над «Срединным государством», кровожадная Люй-Хоу могла спокойно дожидаться, пока подрастет ее собственный внук, сын слабонервного и слишком впечатлительного Хуэй-ди. Чтобы, в назначенный срок, возвести на престол и его. Разумеется, для этого необходимо было удалить с престола «Сына Неба» (а точнее – сына наложницы), который был временно на этот трон посажен. Люй Хоу убила его собственными руками (повторив затем тот же «фокус» и с другим посаженным на престол «Сыном Неба» столь же сомнительного происхождения). Как видно, нравы, процветавшие при императорском дворе Китая, не слишком-то, по сути, отличались от нравов в «кибиточной ставке» шаньюев «диких» хунну. Впрочем, и полтысячелетия спустя нравы при дворах правителей Ветхого и Нового Рима мало чем отличались от нравов, царивших в ставке Аттилы. Читатель еще сможет в этом убедиться. И вот с этим-то высокородным чудищем, с этим демоном в женском обличье, шаньюй Модэ возмечтал разделить свое ложе! «По его понятиям, это означало, что Китайская империя должна пойти в приданое за супругой, и он надеялся таким образом приобрести весь Китай» (Гумилев).

Исключительно мирным путем, не пролив ни капли гуннской или китайской крови! Возможно, простодушный (несмотря на все свое природное лукавство) степной варвар просто не подозревал о том, что его матримониальный план мог оказаться для него куда опаснее, чем самый рискованный из совершенных им походов. Письмо шаньюя императрице Люй Хоу исполнено иронии и мужской самоуверенности – как сказали бы сегодня, маскулинности:

«Я, одинокий государь, не созданный для одинокой жизни, рожденный посреди рек и болот, выросший на обширных равнинах среди волов и лошадей, нередко пребывал в приграничных землях, желая как-нибудь совершить путешествие в Срединное государство. Твоему Величеству, вдовице, там так одиноко на престоле. Но и я, осиротелый, не могу стоять на собственных ногах и тоже живу в полном одиночестве. Ты в твоем старом дворце, и я здесь, мы, оба государя, влачим, следовательно, безрадостное существование, не имея ни в чем утешения для себя. Желаю то, что ты имеешь, променять на то, чего тебе не хватает». Существуют и другие варианты перевода этого письма. Например: «Сирый и дряхлый государь, рожденный посреди болот, выросший в степи между лошадьми и волами, несколько раз приходил к вашим пределам, желая прогуляться по Срединному государству. Государыня одинока на престоле. Сирый и дряхлый тоже живет в одиночестве. Оба государя живут в скуке, не имея ни в чем утешения для себя. Желаю то, что имею, променять на то, чего не имею». Согласитесь, смысл в этом варианте перевода не совсем такой, как в приведенном выше. Кстати говоря, «дряхлому» (в этом варианте) Маодуню, на момент написания письма жестокосердной Люй-Хоу, не было еще и 40.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию