Гунны – страх и ужас всей Вселенной - читать онлайн книгу. Автор: Вольфганг Акунов cтр.№ 23

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Гунны – страх и ужас всей Вселенной | Автор книги - Вольфганг Акунов

Cтраница 23
читать онлайн книги бесплатно

Согласно списку гуннских царей, приведенному индийским историком Рахулом Санкритьяяном в его «Истории Центральной Азии», Тоумань-Тумань (если это не разные люди) родился примерно в 250 г. до Р.Х. Уже в преклонном возрасте первый шаньюй взял себе молодую жену, которую очень любил. Стремясь обеспечить престол за сыном от этого позднего брака, он разработал хитроумный и коварный план. Старший сын Тоуманя, принц (царевич) Маодунь (Модэ, Моду, Мотун), был отправлен заложником к кочевому племени юэчжей – предков будущих кушан (тохаров), ираноязычных саков или «восточных сарматов» (впрочем, некоторые считают «восточных сарматов» не юэчжами, а отдельным иранским кочевым народом, юэчжей же – азиатскими гетами, или, возможно, массагетами, упоминаемыми многими античными историками и географами). Обмен царевичами в качестве заложников с соседними народами, кстати, соответствовал гуннским обычаям вплоть до времен Аттилы. Когда Маодунь прибыл в ставку правителя юэчжей, его отец Тоумань напал на «восточных сарматов», надеясь, что в ответ те будут вынуждены убить его первенца и наследника, взятого ими в заложники. Однако заложники нередко изменяли ход истории. В сфере взаимоотношений гуннов с Римской империей это продемонстрировал на собственном примере «последний римлянин» Флавий Аэций (Эций, Этий или Аэтий; о нем еще будет подробнее сказано далее). Да и Аттила в юности (когда гуннский царь Ульдин победоносно сражался под знаменами западно-римского императора Гонория с опустошавшими Италию германцами остгота Радагайса), согласно некоторым источникам, тоже побывал в заложниках у римлян в «Вечном городе» на Тибре.

Возможно, любознательный Аттила знал из гуннских племенных сказаний, как себя повел в аналогичной ситуации Мотун, отданный в заложники юэчжам? Осознав нависшую над ним смертельную угрозу, Маодунь, убив приставленного к нему стража, своевременно бежал от юэчжей на их лучшем скакуне, на котором и домчался до шатра своего вероломного отца. Последний разыграл трогательную встречу, обняв своего обреченного им на гибель нелюбимого сына, оказавшегося таким «резвецом и удальцом, красотой и узорочьем гуннскими».

Удаль Маодуня, доказавшего, на что он способен, так впечатлила гуннов, что Тоумань был вынужден поставить его во главе одного из уделов, дав сыну в управление десять тысяч семей. Моду приступил к обучению воинов – достаточно суровому и даже жестокому, если верить китайским источникам (а почему бы им не верить?).

Мотун ввел в обращение свистящие стрелы («свистунки») и, обучая своих конных лучников, отдал им приказ стрелять всем вместе в тот предмет, в который выпустит такую стрелу он сам. А кто не выполнит приказа, тому он «положит к ногам его голову». И если кто-либо на охоте стрелял не туда, куда летела свистящая стрела, ему немедленно срубали голову. Однажды Маодунь вогнал свою свистящую стрелу в тело своего любимого коня и приказал мгновенно обезглавить тех своих спутников, которые не осмелились выстрелить в коня владыки вместе с ним. Вскоре после этого он насмерть поразил такой стрелой свою любимую жену. Но и на этот раз несколько его спутников впали в оцепенение, не осмелившись выстрелить в супругу господина. И снова Маодунь снес головы всем, не стрелявшим. В скором времени, Модэ, на очередной охоте, сразил свистящей стрелой любимого коня своего отца. Когда никто из спутников не рискнул отказаться последовать примеру Маодуня, он наконец-то убедился в том, что может всецело положиться на этих людей. Убежденный в полной верности и преданности собственной дружины, он поехал с Тоуманем на охоту. И выпустил свистящую стрелу в родного батюшку. А вся дружина Маодуня беспрекословно выстрелила в ту же цель, изрешетив шаньюя стрелами. После отца Мотун убил свою «вторую мать» (т. е. младшую жену убитого им отца и царя). Затем он убил своего единокровного брата и всех министров, отказавших ему в повиновении. И сам сделался шаньюем.

Считается, что Маодунь-Модэ-Моду-Модун-Мотун стал правителем гуннов в 209 г. до Р.Х. На первый взгляд невольно создается впечатление, что все это – образчик китайской «литературы ужасов». Хотя все описанное произошло на самом деле. Не вполне ясны лишь некоторые подробности этой кровавой истории. Так, скажем, существуют разные точки зрения на то, что представляла собой свистящая стрела, как она была устроена и т.д. Например: «"Свистунками" назывались стрелы с железными или бронзовыми наконечниками, на древко которых надевались полые костяные шарики с тремя отверстиями. В полете такие стрелы вращались и издавали пронзительный воющий свист. Этот свист пугал лошадей вражеских воинов и угнетающе воздействовал на моральное состояние самих противников. Костяные свистунки служили и муфтами, предотвращающими раскалывание древка стрелы, в которое забивался железный черешок наконечника. В распоряжении хуннских воинов-стрелков был большой набор стрел с наконечниками разных форм. Наибольшей эффективностью, дальнобойностью, точностью попадания и проникающей способностью обладали стрелы с железными трехлопастными наконечниками. В отличие от металлических, бронзовых и железных наконечников стрел, имевшихся на воружении у древних номадов (кочевников – В.А.), у хунну появились крупные ярусные стрелы с выступающим вытянутым остроугольным бойком и широкими лопастями с округлыми отверстиями. Именно такие наконечники в первую очередь снабжались костяными свистунками. До хуннского времени они не были известны, поэтому могут считаться изобретением хуннских мастеров-оружейников» (Никоноров/Худяков).

Вероятно, пара перышек и свистульки на конце стрелы было вполне достаточно для привлечения внимания воинов к направлению ее полета, чтобы и они сразу поняли, куда им целиться и пускать свои стрелы вслед за застрельщиком.

Обучение гуннских воинов набирало обороты. Их учили быстро и метко стрелять с коня, что впоследствии дало гуннам превосходство не только над китайскими войсками, но и над конными латниками юэчжей и аланов. Да и над готскими войсками, не говоря уже о почти полностью деградировавших в военном (да и не только военном!)

отношении римлянах. Но одновременно гуннов учили, не колеблясь и не ведая пощады, убивать. Что и в последующие столетия прочно прилепило к ним ярлык безжалостных головорезов. О творимых гуннами массовых зверствах и убийствах писало так много античных авторов, что нет никаких оснований сомневаться в достоверности их сообщений.

Как уже понял уважаемый читатель, имя шаньюя Модэ в разных источниках транскрибировали и писали по-разному. В зависимости от национальности переводчика с китайского. Так, индийский историк Санкритьяян называет его «Маудун». Китайцы-современники, вероятно (хотя и воспринимали на слух его произносимое гуннами имя, звучавшее по-гуннски, скорее всего, как «Бордур» или даже «Багадур»!), транскрибировали его по-своему, не имея графем для воспроизведения звуков гуннского языка. Уильям Монтгомери Мак Говерн, приводящий в своей толстой книге под названием «Ранние империи Центральной Азии» самые оригинальные варианты написания, даже превращает Модэ в своеобразного «Мао Древнего Мира», именуя его «Маодун» (почти «Мао Цзэ-Дун!).

Дело происходило во II в. до Р.Х. Рим уже стал великой державой, но все еще не достиг «мирового» господства. Птолемеевский эллинистический Египет, наследник греко-азиатской «мировой» (хоть и недолговечной) державы ставшего на краткий срок «царем Азии» Александра Македонского, служил мостом, или воротами, между Востоком и Западом. В египетских портах на Эритрейском (Красном) море и в Александрии жили торговцы и корабельщики, которым были ведомы обе части света (а заодно и третья – Ливия, т. е. Северная Африка), как «Наше» (Внутреннее, нынешнее Средиземное), так и Индийское море (нынешний Индийский океан). А в самом сердце Азии, в «Срединном государстве», так долго верившем, что его границы совпадают с границами мира вообще, что оно – и есть мир (совсем как Рим в последующие столетия!), начало пробуждаться сознание, понимание того, что, может быть, не все народы Севера и Запада – сплошь «варвары, не знающие церемоний»…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию