«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота | Юлия Лейкин, Елена Смилянская | страница 101 | LoveRead.ec

Я отправился пожаловаться на это графу, который сказал, что сам весьма удивился тому, что он [Спиридов] поднял свой флаг, так как он обещал графу, что не будет, но это не означает, что он причинит вред.

Бомбардирскому «Грому» был дан приказ идти рядом с «Ростиславом», чтобы забрать с него мортиры. Этот корабль потерял два набора мачт с того момента, как покинул Зунд, и он присоединился к графу Орлову, только когда того выбили из Наварина.

После обеда мы все поднялись на борт бомбардирского, чтобы испытать его мортиры, и несколько раз выпалили; оттуда мы отправились на транспорт, нанятый графом Орловым, на который он поместил двух турецких дам, пленниц. Было предпринято несколько попыток нанести оскорбление их чести, когда братья представляли им меня. Дамы не пожелали, чтобы я увидел их лица, и я покинул кают-компанию, где они сидели на полу, закрыв лица руками. Русские же не были к ним так гуманны, силой отняли руки от их лиц, и пока один из них держал их руки, остальные были так жестоки, что силой совершали всякие непристойности, и их вопли заставили меня покинуть каюту вместе с двумя моими сыновьями, чтобы не присутствовать при такой бесчеловечной сцене. Мне следовало бы набросить вуаль на этот эпизод, но в последнее время получила распространение история о том, что граф вел себя как герой по отношению к турчанке, которая попала потом к нему в руки⁵⁴⁶. Граф Эффингем был свидетелем вышеописанной варварской сцены.

Суббота [19/]30 [июня]. Поскольку мой план отправить «Святой Евстафий» на Менорку с больными, снятыми с кораблей всего флота, не был поддержан, мне пришлось отправить транспорт «Граф Чернышев» с таким количеством больных, сколько он мог принять, и об этом я сообщил графу, который приказал наемному английскому бригу сопровождать этот транспорт. Он приказал также транспорту, на котором были турчанки, отправиться в Ливорно вместе с этим бригом и транспортом «Граф Чернышев». Это была возможность написать в Санкт-Петербург, так как в Ливорно всегда ожидал курьер. Я заранее знал о его намерениях отправить суда в Ливорно, поэтому подготовил следующее письмо [графу Панину]

«Святослав», 18/29 июня 1770 г.⁵⁴⁷

Милорд,

После очень приятного плавания в продолжении 35 дней без каких бы то ни было происшествий я благополучно прибыл с состоящею под моей командой эскадрой к мысу Матапан 9 числа прошлаго месяца; 24 часа прошло прежде, чем я нашел место, где бы бросить якорь, и я вошел в самый конец залива между мысом Матапан и островом Сериго. Вскоре после того, как мы миновали Матапан, в Лаконии мы увидели белые флаги, виднелся и дым из нескольких деревень или городков. На следующий день большое число греков поднялось ко мне на борт, и они сообщили: что Наварин взят и что Мистра, или древняя Спарта, взята для Ее императорского величества, и это было не более чем в восьмичасовом переходе от того места, где мы легли на якорь; что в их провинции проживают 40 000 греков, которые никогда не подчинялись туркам, а теперь готовы присоединиться против них, но только просят оружие и припасы, но особенно ружейные пули. Они привезли нам лоцманов, которые привели флот на очень хороший рейд, называющийся Эстафано (в древности назывался Порт-Песно – та точка, которая была назначена мне Вашим сиятельством), где была очень хорошая пресная вода. Уверившись в дружбе и добрых намерениях жителей, я высадил войска, чтобы освежить их, с желанием запастись водой для флота и подождать до тех пор, пока я услышу о графе Орлове. Но на следующий день после моего прибытия я получил известие, что в заливе Наполи ди Романия видели паруса девяти неприятельских кораблей. Греки, которые принесли это известие, предлагали отправиться лоцманами.

Вскоре это известие подтвердилось письмом, которое я получил от лейтенанта Псаро, командующего офицера в Мистре, а именно: что турецкий адмирал с 10 судами находится в Наполи ди Романия, только три из судов являются военными линейными кораблями, остальные – вооруженные шебеки и галеры. Не желая упускать столь благоприятной возможности обеспокоить неприятеля и думая, что я имею достаточно силы, хотя транспортные суда и не были вооружены, я оставил фрегат «Надежда» ожидать приказаний графа Орлова и, если потребуется, содействовать сухопутным войскам со снаряжением и провизией.

Час спустя, как мы отправились в путь, я получил другое известие, переданное лейтенантом Псаро, что капудан-паша прибыл [6/17 мая] с 22 судами, что его прибытие вызвало большую радость и стреляли более, чем из 500 орудий и что 12 судов остались с капудан-пашой, а 10 отправились в путь. Вместо того чтобы пасть духом из‐за их численности, благодаря этому известию я удвоил свое рвение в надежде встретить 10 судов разъединенными. Поэтому я приказал «Надежде» следовать со мной после того, как с нее будут выгружены потребные припасы для войск. Мы не дошли еще и до мыса Анджело, как на другой день к нам присоединился [фрегат] «Надежда». Ветер был попутный, и до ночи мы добрались до входа в залив Наполи ди Романия достаточно далеко, чтобы предупредить проход каких-либо кораблей, не замеченных нами, что давало надежду, что я обеспечил себя по крайней мере со стороны тех, кто оставался в Наполи.

На следующее утро мы продолжали продвигаться в залив при слабом попутном ветре, и в половине одиннадцатого утра с высоты мачт был дан сигнал, что увидели неприятеля – как оказалось, весь Оттоманский флот, который вошел в залив в составе 22 судов. С этого момента я прошу Ваше сиятельство принять во внимание заметки (Шканечный журнал) и копии писем, предшествовавшие моему соединению с графом Алексеем Орловым*. [На поле приписано:] *См. выше Журнал военных действий в заливе Наполи ди Романия*.

Вот еще следствие, чтобы выявить неприятеля, – Журнал наших последующих попыток. Шканечный журнал покажет, на каких офицерах лежит вина, докажет правильность моей позиции: командор Барш за неоднократную небрежность в отношении своих обязанностей вынудил меня как офицера и ради службы Ее императорскому величеству понизить его до чина лейтенанта. Капитана Поливанова, ранее бывшего на «Надежде», я назначил командиром «Саратова», а капитан-лейтенанта Степанова – командиром «Надежды».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию