Когда запоют мертвецы - читать онлайн книгу. Автор: Уна Харт cтр.№ 73

Столько раз за этот год Эйрик извлекал из недр ларя пергамент и чернила, чтобы написать ей письмо! Обычное письмо, какие он писал Боуги или Магнусу, о том, как ему живется на берегу озера, как он починил крышу, как несколько мальчишек попытались похитить у него коней… Хотелось рассказать и о многом другом: о том, как он переправил за море нескольких преступников, совершивших злодеяния в приступе отчаяния, и до каких глубин может опуститься человек, толкаемый голодом и нуждой. Каждый раз Эйрик смотрел на чистый лист, представляя, что уже отправил письмо, что Диса читает его, сидя на камне у моря, хмурит лоб или поджимает губы – она не из тех хохотушек, на чьи лица легко набегает улыбка. Но потом он откладывал лист, так и не написав ни строчки. К чему все это? Зачем обманывать девушку, давая ей повод думать, будто у него есть что ей предложить?

– Вы несколько месяцев жили вместе, подвергались опасности, – аккуратно напомнил Магнус. – Тоурдис красивая девушка. Никто не стал бы винить тебя, если бы между вами что-то произошло.

– Вот как! – резко и неожиданно зло засмеялся Эйрик. Слова друга обжигали как угольки, брошенные за шиворот, и хотелось опалить его в ответ. – Спасибо за твои суждения, друг мой. Не стесняйся, договаривай! «Никто не стал бы винить тебя, если бы что-то между вами произошло, но затем ты бы попросил Дису стать твоей женой, как я – Лаугу…» Это ты хотел сказать? Так-так-так, любопытно, с каких это пор связь между невенчанными мужчиной и женщиной перестала быть грехом? Пишешь свой собственный катехизис, мой дорогой аульвий пастор?

Магнус нахмурился и замотал головой:

– Я не это хотел сказать, Эйрик, и уж тем паче не хотел тебя задеть в столь благословенный день.

Эйрик помолчал, давая себе возможность остыть. Сейчас он мог наговорить такого, что испортит их с Магнусом отношения. Злые слова способны разрезать полотно дружбы легче, чем горячий нож – подтаявшее масло. К тому же Магнус был не так уж неправ. У Эйрика случались связи с женщинами – он не особо гордился этой своей слабостью, но и не стыдился ее, как следовало бы священнику. Эйрик никогда никого не осуждал, а потому и к себе не проявлял особой строгости. Отчего тогда замечание Магнуса задело его за живое?

– Я знаю, друг мой, и ты прости, – сказал он уже спокойнее. – С девой, что ночует под твоей крышей, я никогда не позволял себе лишнего, можешь быть спокоен. Если я и обидел ее чем-то, то не тем, что бросил обесчещенной.

– Чем же тогда?

Эйрик вздохнул. С одной стороны, вести этот разговор было ему неприятно. С другой, надо было в конце концов облечь в слова то, что его беспокоило. Магнус был, пожалуй, самой подходящей кандидатурой, чтобы разделить с ним тревоги.

Эйрик опустился в кресло, вытянув ноги к огню и положив себе на колени подаренную кофту, которую не решался надеть, но и не мог заставить себя выпустить из рук. Магнус терпеливо ждал ответа, переплетя перед собой пальцы.

– Думаю, ей показалось, – произнес наконец Эйрик, – что по завершении плавания нас будет объединять нечто большее, чем одни только воспоминания…

– А это не так?

Глаза Магнуса, черные и проницательные, смотрели прямо в душу. В чем, интересно, каются аульвы? Есть ли у них такие грехи, от которых у любого человека волосы на голове встанут дыбом, или же людям просто нравится думать, что на свете живут создания грешнее их самих?

– Она нравится тебе? – спросил Магнус.

Эйрик засмеялся, чтобы скрыть растерянность:

– Сам-то как думаешь, amicus meus?

– Думаю, что нрав такой девушки, как Диса, был бы для меня чересчур крут, – улыбнулся Магнус. – Но, возможно, тебе пришелся бы в самый раз.

– Это же не башмаки, чтоб были точно впору, – отрезал Эйрик, наливая себе вина. – Даже если я скажу, что Диса мне нравится, это не сделает меня хорошим мужем.

– Что же делает человека хорошим мужем, мой друг? Что это за чудесное качество, которым ты не обладаешь?

– Не так давно у меня в гостях был Боуги. – Эйрик сделал маленький глоток, покатал сладость на языке. – У него все хорошо: арендаторы исправно работают, Маргрета рожает одного ребенка за другим, сам он вскоре займет место в лёгретте… Вот каким должен быть образцовый супруг, надежный человек, который может дать своей жене и детям все, что только способна предложить эта страна.

– Послушай, – нахмурился Магнус. Он, живущий среди аульвов в усадьбе, принадлежащей жене, кажется, был уязвлен. – Ты же сам отказался от всех семейных богатств, передав их брату. Никто не заставлял тебя становиться бессребреником, это только твой выбор.

– Да, – согласился Эйрик, – но я не уверен, что вправе предлагать его Дисе.

Они проговорили еще некоторое время, пока Магнус, утомленный двумя днями без отдыха, не задремал в кресле. Эйрик прикрыл его теплым одеялом, а сам встал у окна, чувствуя нездоровое оживление. С неба валил мокрый снег. Он кружился рядом с жаровнями во дворе, тугими спиралями скручиваясь вокруг огня. Сон не шел. Эйрик брал с полки то одну, то другую книгу, но, как и днем, настроения читать не появилось. В конце концов он тоже устроился в кресле, положив себе на колени алую кофту, и стал всматриваться в ноябрьскую непогоду.

От пряжи шел знакомый теплый запах, и Эйрик перебирал пальцами петли, представляя себе, как руки Дисы вывязывали их одну за другой. Такой девушке, как она, должно быть скучно сидеть и вязать, но пустую болтовню она не любила, а потому наверняка пела или пересказывала кому-нибудь древние саги, испытывая на прочность собственную память. А еще раньше, когда красила шерсть, – смотрела ли она, как краска стекает по пальцам, точно кровь?

Поддавшись внезапному порыву, Эйрик надел кофту на рубаху.

Сразу стало жарко. Ворот сдавил шею. Рукава оказались чуть длиннее, чем нужно, и почти доставали до кончиков пальцев. Эйрика охватило странное волнение, словно он выпил больше положенного. В воздухе почудился знакомый запах костра и морской соли – так пахло от волос Дисы. Должно быть, если прикоснуться губами к ее коже, на них останется вкус соли. Когда ее шея загорает на солнце, на ней видны тонкие белесые волоски… Он прикрыл глаза и откинулся в кресле.

Алые петли вызывали зуд даже сквозь рубашку.

Иногда, оставаясь в одиночестве в своей бадстове, он поднимался по деревянной лестнице наверх, где сушилось сено. Там когда-то спала девушка, что привезла домой его брата, ослепленного колдовством. Он смотрел на озеро ее глазами и вспоминал, как они лежали так близко друг от друга, что для прикосновения достаточно было протянуть руку. Эйрик привык засыпать, когда дыхание Дисы делалось ровным и глубоким. Когда воспоминания становились особенно яркими, он спускался и заходил в озеро по пояс, чтобы остыть, и удивлялся, что от кожи не идет пар, как от раскаленных камней. Вот и теперь, в объятиях шерсти, что чесали, пряли и вязали знакомые руки с обкусанными ногтями, ему казалось, что все тело гудит от напряжения. Только прохлада ее кожи могла принести ему облегчение, как озерная вода в жаркий день.