— Почему ты скрываешься? Шпионишь? Ну-ка, признавайся, кот ученый, на кого шпионишь?
Кот склонил голову набок, разглядывая меня. Капелька ехидства все же проскользнула в его взгляде, мол, а что ты можешь сделать? А потом он открыл рот и завопил нахально:
— Мау! Ма-ау! — да так, будто я его лишала котовьей гордости.
Я дернулась, прохвост вывернутся и в два прыжка удрал на балкон, с которого по резным каменным выступам перебрался на соседний балкон. А с него по балке вниз и в сад…
Стоя на балконе, я с грустью смотрела на удаляющееся от меня белое пятнышко.
Вот что это было? Или кто это был? Друг? Очередной враг? Шпион?
Снежок убежал, и я почувствовала себя совершенно одинокой. Птичкой, запертой в роскошной комнатушке императорской резиденции, где нет друзей и никому нельзя доверять.
Было обидно и очень горько.
Я ведь была с ним искренней, говорила то, о чем думала… И опять попала в чью-то ловушку.
Появилось даже подозрение, что Снежок — шпион от Ворона, который жаждет собрать обо мне больше сведений. Или Селебрина? Сама мысль о шпионаже показалась пугающе коварной. И обидной. Но чем больше я думала, тем более страшные мысли приходили в голову.
Возвращение шумной Димеи заставило меня собраться.
Нельзя признаваться в промахе, поэтому я повинилась, что разбила красивый сервиз, и стала терпеливо выслушивать ее мысли о вечере и грядущем пикнике.
***
— Все были недовольны твоим присутствием, — пожаловалась маркизетта, позабыв, что сама искала у меня поддержки. Сама взяла за руку. И сама хотела, чтобы в решающий момент я была рядом, разделив с ней неприятности и насмешки. К эгоизму Димеи я привыкла, относилась спокойно, поэтому пожала плечами и предложила логичный вариант:
— На пикник дойдешь одна?
Сидевшая у зеркала Димея медленно повернулась ко мне.
— Пошла бы, но… — она прищурилась подозрительно. Новомодная челка закрывала ее лоб и надежно скрывала продольную морщинку, что появлялась в такие моменты. — Компаньонки приглашены тоже. Не знаешь почему?
— Нет, — покачала я головой, продолжая раскладывать вещи. Да, Селебрин делает некие намеки, но флирт со служанкой не повод приглашать нее с претендентками на пикник. — Может быть, принц пытается казаться добрым и великодушным?
— Возможно, — с радостью согласилась Димея. Объяснение ее успокоило, и она улыбнулась, вспомнив о ненаглядном. — Ты проводишь меня, мелькнешь издалека, а потом исчезнешь. Будешь неподалеку, но никому не попадаясь на глаза.
— Как скажешь.
Провести время в спокойствии и тишине, любуясь красотой парка? Я только «за». Не попадаться на глаза заносчивым аристократкам? Тоже с радостью. Избежать нежелательного внимания принца? «За» руками и ногами. А если бы имела хвостик — и его бы подняла, радуясь возможности немного отдохнуть, потому что в эту ночь мне снова предстоит быть Золушкой, перешивающей платье вредной сестрицы.
— Дим, может быть, лучше нанять портниху? — попыталась найти малюсенькую лазейку. — Она мастерица своего дела. Сделает гораздо лучше, чем я.
— Нет уж! — проворчала маркизета, отправляясь в ванную. — Она разнесет о моем наряде по всему дворцу, а я хочу быть завтра неотразимой. Так что не ленись. Иначе пожалуюсь-пожалуюсь Эверию! — Погрозив пальцем, скрылась за дверью.
Уже скоро маркизета сладко спала, а я продолжала корпеть над нарядом.
До самого утра отпарывала воланы, кружева от наряда, который она выбрала для случая, и старательно пришивала на лиф легкий шифон, расшивала подол цветным жемчугом.
Я не швея, терпением никогда не отличалась, но ради свободы проявила чудеса выдержки и старания. Платье вышло оригинальным. В нем Димея, несомненно, выделится на фоне кружевных «тортов», но мои шея и спина! Они ныли, а пальцы, исколотые иглой, болели.
Мне удалось поспать чуть больше часа. Но настроение окончательно испортилось, когда Димея вылила мне на лицо холодной воды.
Злая как ведьма, я вскочила и брызнула на нее остатками влаги.
— Ну ты чего! — обиделась она. — Я думала, ты будешь просыпаться долго…
— А ласкового слова у тебя не нашлось?
— Ты же служанка. Я не должна находить для тебя ласковых слов, — недовольная, что капля попала в глаз, маркизета направилась к зеркалу.
— Следующий раз у меня тоже не найдется! — уже завтра не найдется.
Пока Димея примеряла украшения, я перекусила наспех вчерашним печеньем. Так-то оставляла кусочки для Снежка, но он тоже оказался не друг, а так…
Таковы нравы дворца. Это я, наивная, думала, что делаю доброе дело, а оказалось, что меня, доверчивую дурочку, использовали. К каким это может привести последствиям? Разным, сердцем чую. Поэтому, как только подвернется возможность, расскажу все Эверию.
День начался не по-человечески. И так же продолжался: миркизетта порхала, как стрекоза, собираясь на встречу с Селебрином, и гоняла меня по покоям, изводя мелочными придирками.
— Верни лиловые туфли! — потребовала капризно, хотя не более как пять минут назад сама велела убрать их обратно.
Сомкнув зубы, я принесла, помогла надеть. Димея посмотрела на них, топнула ногой и потребовала подать все остальные, которые тоже не по разу уже примеряла.
Затем она долго подбирала сумочку, зонтик, чулки, брюзжа и нервничая.
— У меня решающий день, а ты с кислой миной! — попеняла, когда от круговерти у меня закружилась голова, и чтобы не упасть, я присела на софу. — А должна радоваться за меня!
— Я могла бы радоваться, отдыхая всю ночь, а не украшая платье!
— Это твоя работа!
— А твои обязанности покорить принца! — парировала я, не сдержавшись. Но на моем месте другая бы тоже не выдержала. Если только зомби, лишенная чувств.
— Это не обязанность! Это веление сердца! — огрызнулась Димея.
К одиннадцати часам маркизетта была собрана. И тогда она вспомнила, что мне тоже надо бы выглядеть достойно.
— Ты выглядишь ужасно, — поморщилась, оценив мой измученный вид, красные от недосыпа глаза. Сама все утро собиралась, теперь перед зеркалом вертелась, выбирая выигрышную позу, а я должна успеть собраться за несколько минут.