Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - читать онлайн книгу. Автор: Захарий Френкель cтр.№ 162

Нам были показаны в чертежах, зарисовках, фотоснимках и схемах все главнейшие сооружения — плотины и каменные или железобетонные грандиозные шлюзы со всеми их механизмами, образовавшиеся водохранилища и расширившиеся до размеров целого моря прежние скромные озёра. Затем, в течение последующих двух дней, мы подъезжали и непосредственно сами обходили и осматривали каждое сооружение. Не ускользали от нашего внимания и обнесённые колючей проволокой лагеря и бараки для рабочих, выполнявших все эти циклопические постройки ^[284].

Смотрели мы также тогда ещё необитаемые домики для будущих рабочих и служащих по эксплуатации канала. Одна мелочь настолько поразила меня тогда, что и сейчас я не могу не сказать о ней. Это неосмысленное упорство наших инженеров и архитекторов, проектирующих и строящих жилые дома без водопровода и канализации! Вместо них ставились колонки на улицах и устраивались выгребные ямы при уборных для собирания и приёма нечистот. У шлюзов, у сливных плотин по берегам канала всюду очень живописно на возвышенных площадках или у верхнего бьефа были разбросаны каменные дома на одну-две семьи. Вокруг каждого дома и ниже его по отметке оставалось сколько угодно свободного пространства; кое-где не столько в натуре, сколько, конечно, на плане — предусмотрена разбивка цветника или посадок, а у дома, обязательно примыкая к его фундаменту, — яма с бетонными или каменными стенками и люком, или крышкой для очистки и выгреба черпаком накапливающихся и загнивающих нечистот. Почему не предусматривалась подача воды из колодца, из буровой скважины или ключа для напорного водоснабжения, для устройства ванны или душа, для крана над раковиной в кухне, для подачи в промывной бачок над сиденьем в уборной, как к этому теперь уже привыкли? Зачем у каждого жилья задерживаются, скапливаются, гниют, а затем при вычерпывании издают зловоние и отвозятся куда-то нечистоты, а не отводятся непосредственно и без всякого отстоя, без ямы, по трубе на 25–30 м от дома на небольшую площадку в 60–100 кв. м — в борозды между грядками? Этого ни один из архитекторов толком не объяснит. Он действует по старинке. Всюду сколько угодно торфа, но даже попытки вместо выгребной ямы устанавливать выдвижной ящик с засыпкой торфом нигде не было видно. Господствовала рутина!

С огромным интересом провели мы несколько часов во время ночной остановки нашего парохода у пристани подле посёлка в сельском клубе, наслаждаясь выступлением кружка самодеятельного вокально-музыкального и театрального искусства.

Целый день пароход, как по морю, проходил затем по озёрам и по образовавшимся вследствие подпора плотинами водохранилищам. Местами из воды выступали верхушки сосен, которые своевременно не были вырублены. Потом несколько часов мы шли по каналу и поздно вечером вышли, наконец, из него. Пройдя по бушующим морским волнам, пароход пришвартовался у причала будущей морской пристани в будущем городе Беломорске, который должен был стать северным окончанием Беломорско-Балтийского канала. Там теперь большой и оживлённый город. Но тогда всё это было ещё в проекте. И сойдя с парохода, мы по прибрежному пустырю, на котором бушевал пронизывающий сыростью холодный резкий ветер, добрались до одиноко стоявшего поезда, чтобы продолжать путь до Кандалакши и Хибиногорска, который был намечен конечным пунктом экскурсии ударников.

Вот мы и в Заполярье. Поезд уже подъезжает к Хибиногорску. Глубоко внизу, как молочно-белая лента, вьётся река Белая, выходящая в Хибиногорске из горного озера Вумчорр. Слева, как чёрная мрачная стена, высятся над городом голые каменистые обрывы горного кряжа Кукисвумчорр. У озера видны трубы и здания завода по переработке апатитов и нефелиновых пород. Справа — утопающие в светлой зелени возвышенности, обращённые склонами на юг. Мы проехали далеко за город и остановились на базе для туристов. Здание с обширной столовой и спальнями с многочисленными кроватями. За зданием — крутые обрывы и спуски к горному ручью и ключам. Вместе с И. М. Мавриным, оказавшимся в пути очень интересным собеседником и общительным спутником, мы тотчас по крутым горным тропинкам добрались до холодных ключей, чтобы освежиться и поразмяться. В этот день мы осмотрели обогатительную фабрику, изготовлявшую из апатитов концентрат фосфорной кислоты, ознакомились с флотационным методом, применявшимся на фабрике. Измельчённая порода, после отделения от неё обогащённого апатита и нефелина, мощным потоком спускалась в озеро у выхода из него реки Белой. Именно эта масса белой мути — отходов производства — и делала реку белой, хотя она и вытекала из горного озера с кристально-чистой водой. Осматривая грандиозное строительство Хибиногорска, трудно было представить себе, что всё это выросло, выстроено за два-три года, что ещё в 1929 г. здесь была малодоступная первобытная полярная тундра, а теперь перед нами высились многоэтажные здания, работали машины, разбивался на месте арктической тундры городской парк.

Общая экскурсия для осмотра горных разработок в этот день была назначена на более поздние послеобеденные часы, а вся первая половина дня была предоставлена для отдыха на базе. Воспользовавшись свободным временем, я захотел побродить один и попробовать пробраться повыше по склону гор. На этом склоне сохранялась арктическая лесная поросль, виднелись характерные арктические ели с широкой юбкой веток внизу у самой земли и высоким, как столб, стволом с прижатыми к нему короткими веточками. Тысяча гектаров этого прилегающего к туристской базе горного склона была выделена уже тогда советским правительством, как заповедник под арктический ботанический сад.

Поднявшись через полосу лесных зарослей, я вскоре стал продвигаться вверх между каменными грядами и глыбами, покрытыми приземистыми ветками стелющейся берёзы, местами с обилием кустов черники с крепкими деревянистыми ветвями, густо усеянными крупными, как чёрная смородина, ягодами. Обилие влаги, стекавшей с камней и из-под камней, способствовало разрастанию повсюду лишайников. Я упорно пробирался всё выше, обходя чрезмерно заболоченные впадины и стремясь выйти на открывавшиеся ещё выше впереди меня свободные прогалы. Совершенно неожиданно на одну из открытых полян выбежала откуда-то небольшая с серо-жёлтой шерстью собака, а вслед за нею ещё две поменьше. Не обращая на меня никакого внимания, они весело гонялись друг за другом. Совершенно не отдавая себе отчёта в том, что я за два-три часа ушёл уже достаточно далеко от базы и нахожусь уже в полосе заповедника, где никакого жилья нет, я как-то автоматически решил, что в том месте, откуда выбежали эти собаки, есть какая-либо изба или будка и направился в том направлении, довольно долго тщетно пытаясь напасть на след какой-нибудь тропинки. Стали встречаться целые поляны осыпей, покрытые как будто насыпанной щебёнкой. Попытка моя пройти по такой поляне вызывала движение щебёнки под ногами, при этом начинали двигаться и лежащие выше её слои. Какой-то тревожный шорох слышен был и сзади. Я благоразумно решил пуститься в обратный путь, испытав какое-то незнакомое мне чувство жуткой неуверенности от этого возникавшего вокруг меня шороха приходивших в движение от моих шагов осыпей камушков.