Записки и воспоминания о пройденном жизненном пути - читать онлайн книгу. Автор: Захарий Френкель cтр.№ 112

Возвращаясь после рабочего дня на «Полоску», я имел возможность в длинные летние дни ещё часа два-три, до 10–12 часов вечера, так же, как и утром, предаваться работе в саду: окапывал яблони, оправлял грядки малины, удалял сорняки, пересаживал кусты, ухаживал за огородом (грядками цикория, помидоров, фасоли, бобов) и цветниками.

Ко мне несколько раз заходил профессор Георгий Степанович Кулеша, в то время с большой любовью устраивавший цветники и сад на участке подле своего дома в Лесном. У него уже были прекрасные штамбовые и вьющиеся полиантовые розы, а я только пытался их развести на «Полоске». Зато у меня было несколько сортов замечательной малины. Они обильно плодоносили благодаря тому, что я каждый вечер поливал их водою из дренажного колодца, куда собиралась вода с полей орошения.

Г. С. Кулеша в то время занимал должность главного санитарного врача водных путей Санкт-Петербургского округа. Он с большим интересом отнёсся к моему маленькому полю орошения. Его поражала простота устройства и безукоризненная работа собственноручно мною устроенного и обслуживаемого поля орошения (площадью не более 80 кв. м). У него зародилась мысль устроить такое же поле орошения для очистки сточной воды дома для рабочих и служащих на водоподъёмной станции ключевого водоснабжения подле Тайцев (Орловские ключи). Водою этого водопровода снабжалось Царское Село. Чтобы избежать загрязнения района питания Орловских ключей, из каптажных ^[198] колодцев которых забиралась вода, нужно было сточную воду отвести в сторону и подвергнуть надёжной очистке. Надеясь получить согласие на осуществление этого проекта начальника С. — Петербургского округа путей сообщений (это был крупный генерал), Г. С. Кулеша привёз его ко мне на «Полоску», чтобы показать поле орошения в действии. Генерал воочию смог убедиться в санитарных достоинствах моей системы для очистки домовых сточных вод. Затем в ближайшее воскресенье рано утром Г. С. Кулеша заехал за мной на машине и попросил отправиться на водопроводную станцию в районе каптажа Орловских ключей для составления на месте предложений об устройстве поля орошения.

Это была очень интересная для меня поездка. По пути я впервые ознакомился с Пулковскими высотами. Недолгая остановка в Пулкове всё же позволила полюбоваться сверху из парка у Обсерватории (от которого после немецкого нашествия не осталось ни одного дерева), на Пулковский меридиан. На Орловских ключах в каменном двухэтажном доме половина верхнего этажа была занята лабораторией и музеем гидробиологических культур, собранных при изучении ключевых вод и сохранявшихся заведовавшей лабораторией сотрудницей профессора Кулеши. Сточные воды из дома для рабочих и служащих подавались эжекторной ^[199] установкой инженера-сантехника К. Д. Грибоедова ^[200] вверх на заболоченный луг, где выпускались без всякой очистки.

При подробном ознакомлении с местными условиями и материалами гидрогеологических обследований и съёмок, у меня составилось предположение о возможности устроить поле орошения с инфильтрацией в борозды между грядок, с устройством отвода очищенных вод в сторону от направления подземных потоков, питающих каптажные сооружения для сбора ключевых вод. Для подробного составления проекта поля орошения я привлёк работавшего под моим руководством молодого инженера Марголиса. Мне пришлось ещё несколько раз побывать на Орловских ключах, когда там уже осуществлялся наш проект устройства поля орошения — летом 1917 г. Грядки между бороздками использовались под огородные культуры. Увы! После немецкого нашествия от этого санитарно-технического культурного сооружения не осталось и следа! Приехав на станцию ключевого водоснабжения города Пушкина (Царского Села) в 1950 г., я не нашёл прежнего поля орошения, а сточные воды скоплялись прямо в заболоченном лугу.

Живо вспоминается мне и более отдалённая поездка на машине в то лето с Георгием Степановичем для осмотра больниц для судорабочих на приладожских каналах в Кобоне и Новой Ладоге. Когда-то, в 1896–1898 гг., я тратил целые сутки, чтобы попасть из Петербурга в Новую Ладогу. Теперь на хорошей машине мы через два-три часа уже пересекали речонку Шальдиху струившуюся по слоям обнажённых девонских плитняков, с густыми зарослями ольхи по берегам.

Мне вспомнились мои весенние прогулки по этим береговым зарослям двадцать лет назад. Вспомнилось, как однажды я долго наблюдал ворону, которая сидела на склонившейся к воде ветке ольхи. Она терпеливо высматривала подымавшуюся вверх против течения рыбу, и когда та проплывала в тонком слое воды над оголённой плитой, быстро бросалась с ветки в воду и вытаскивала трепещущую рыбу. С нею она улетала. Либо, не успев захватить добычу, подняв хвост, делала попытку пройти по плите в мелкой струе воды, но затем опять взлетала на повисшие над водою ветки и пристально всматривалась в воду. Помню, как приковало к себе моё внимание тогда это наблюдение.

На полпути до Новой Ладоги на старом Петровском канале в Кобоне мы осмотрели больничку в старом здании постройки петровской эпохи (на старой канаве Петра I) и затем приехали в Новую Ладогу, посмотрели деревянное здание новой больницы для судорабочих, разместившуюся на обширной песчаной площадке за «новой канавой». Здесь вполне можно было бы устроить поле орошения и организовать использование его под огород.

Мы успели на машине вернуться к вечеру обратно. Никогда не забыть мне жуткого недоумения, когда, подъезжая к «Полоске», я не увидел двухэтажного деревянного дома, стоявшего как раз против нашей калитки. В течение года дом этот пустовал. Теперь его спешно приспосабливали под небольшой госпиталь для эвакуированных воинов. Было непостижимо, куда же он мог исчезнуть в течение одного дня?! Я вышел из машины и побежал не на «Полоску», а на место, где ещё утром был двухэтажный дом. Там были лишь остывающие зола, угли, да небольшие кучи покрытых копотью кирпичей. На «Полоске» я узнал, что пожар произошёл в обеденный перерыв. Делавшие срочную работу в воскресный день плотники, подгонявшие рамы и двери, ушли на обед, не оставив никакого сторожа. День был жаркий. Сухая июльская жара держалась уже несколько недель. Пожар увидели лишь тогда, когда весь дом был в огне. Пожарных гидрантов в Лесном не было. Пока приехали пожарные бочки и привезли воду из Круглого пруда, пожар успел уничтожить сухой деревянный дом, построенный без фундамента, «на столбах». Ветер был северо-восточный, дым и пламя несло в противоположную сторону от «Полоски». Но всё же остававшаяся одна в доме домработница Евлаша набралась страху.

По моей работе в земстве я всегда был сторонником огнестойкого строительства. Наш деревянный дом на «Полоске» был покрыт сразу, при постройке, гончарной черепицей, а стены предполагалось оштукатурить. Но на это всех наших скудных ресурсов не хватило. Теперь, под свежим впечатлением от пожара в таком близком соседстве, я решил немедленно сделать менее опасной в пожарном отношении, по крайней мере, ту стену, к которой у нас внутри дома примыкала спальня и обе детские комнаты. К моему большому огорчению, прямо против этой стены на расстоянии всего лишь 15 м новый застройщик Богданов построил своего рода «высотный дом» (хотя и деревянный) по проекту архитектора Грабе в стиле северонорвежской готики. На следующий же день я побывал в мастерской по изготовлению бетонных плит и пустотелых бетонных блоков. Там согласились быстро изготовить пустотелые бетонные плиты (10 см толщиной). Недели две спустя их привезли на «Полоску» и прикрепили к стене. Весь мой расход по осуществлению этого защитного покрытия стены в 10 м шириной и 4,5 м высотой составил около 200 рублей. В полной исправности стоит это прикрытие, по красоте не уступающее самой лучшей штукатурке, не потребовавшее ни разу никаких поправок, ремонта и окраски, и поныне, то есть уже более 50 лет.