Чужие - читать онлайн книгу. Автор: Дин Кунц cтр.№ 104

Ошеломленный бессознательно-механическим звучанием голоса Эрни, Доминик посмотрел на Фей и увидел, что она тоже обратила внимание на неестественный тон мужа.

— Вот таким же голосом несколько секунд назад говорили и вы, Фей. — Он посмотрел на Эрни. — Вы оба запрограммированы на один сценарий.

— Хотите сказать, что никакого разлива не было? — нахмурившись, спросила Фей.

— Разлив был, это точно, — ответил Эрни Доминику. — Какое-то время мы хранили несколько газетных вырезок из «Эко сентинел». Кажется, выбросили уже. Я вам больше скажу, местные жители все еще задают себе вопрос: что могло бы случиться, если бы тогда поднялся сильный ветер и мы бы все заразились до того, как поступил приказ эвакуироваться? Так что мы не заблуждаемся, ни Фей, ни я.

— Можете спросить у Элроя и Нэнси Джеймисон, — сказала Фей. — Они были здесь тем вечером. А когда нам пришлось эвакуироваться, предложили приютить нас, пока не закончатся работы.

Доминик горько улыбнулся:

— Я бы не стал слишком доверять их воспоминаниям о тех событиях. Если они находились здесь, значит видели то же самое, что и остальные, и манипуляторы стерли эти воспоминания из их памяти. Они помнят, что увезли вас к себе, потому что их запрограммировали на это. А на самом деле, вероятно, оставались здесь, и им промывали мозги, как и всем нам.

— У меня голова идет кругом, — сказала Фей. — Какая-то византийщина.

— Но черт побери, эвакуация ведь была, — сказал Эрни. — Об этом писали в газетах.

Доминику пришло в голову пугающее объяснение, от которого волосы на его голове встали дыбом.

— Что, если все находившиеся тем вечером в мотеле подверглись заражению, испытав на себе действие биологического или химического оружия, которое везли в Шенкфилд? А армия и правительство решили замолчать эту историю, чтобы избежать нападок в прессе, выплаты миллионов долларов по судебным искам и раскрытия совершенно секретной информации? Может быть, они перекрыли дорогу и объявили, что все эвакуированы и в безопасности, а на самом деле мы все это время оставались здесь. Они использовали мотель как клинику, обеззараживали нас как могли, вычищали из нашей памяти воспоминания о происшествии, вводили в нас ложные воспоминания, чтобы мы никогда не узнали о случившемся.

Несколько секунд они потрясенно смотрели друг на друга. Не потому, что такой сценарий казался абсолютно верным: вовсе нет. А потому, что это был первый сценарий, хоть как-то объяснявший психологические проблемы, с которыми они столкнулись, и одурманенный вид людей, запечатленных на поляроидных снимках.

После этого Эрни и Фей стали выдвигать возражения. Эрни заговорил первым:

— В таком случае было бы логично сделать так, чтобы наши фальшивые воспоминания точно соответствовали их легенде прикрытия о разливе токсичных материалов и эвакуации. Именно это они сделали с нами двумя, с Джеймисонами, с Недом и Сэнди Сарвер. Но почему то же самое не сделали с вами? Почему они заложили в вас другие воспоминания, в которых нет ничего про эвакуацию? Иррационально и рискованно. Я что говорю: радикальные различия в наших воспоминаниях фактически доказывают, что вам, или нам с Фей, или всем нам промыли мозги.

— Не знаю, — сказал Доминик. — Это одна из загадок, которые предстоит разгадать.

— В вашей теории есть еще один изъян, — сказал Эрни. — Если мы получили биологическое заражение, они бы не отпустили нас через три дня. Испугались бы заражения, эпидемии.

— Ну хорошо, — сказал Доминик. — Допустим, это был химический агент, а не биологическое оружие. То, от чего организм можно очистить.

— И все равно не складывается, — возразила Фей. — В Шенкфилде разрабатывают смертельно опасное оружие. Отравляющий газ. Нервно-паралитический газ. Чертовски опасные материалы. Если бы нас накрыло такое облако, мы бы умерли на месте, или получили повреждение мозга, или стали калеками.

— Может быть, это агент замедленного действия, — сказал Доминик. — Порождает опухоли, лейкемию и прочее, и все это появляется через три-пять лет со времени заражения.

Эта мысль поразила всех, погрузив в молчание. Они слышали, как под скорбное завывание ветра у окон тикают кухонные часы, и размышляли, не поедает ли их смертельная болезнь.

Наконец Эрни сказал:

— Может быть, мы подверглись заражению и медленно гнием изнутри, но я так не думаю. Ведь в Шенкфилде испытывают образцы оружия. А какая польза от оружия, которое убивает врага через несколько лет?

— Практически никакой, — признал Доминик.

— И как химическое отравление может объяснить то странное происшествие, которое случилось с вами в Рино, в доме Ломака? — спросил Эрни.

— Понятия не имею, — ответил Доминик. — Но теперь мы знаем, что они объявили карантин на всей этой территории под предлогом разлива токсичных материалов — не важно, реальным он был или нет. И версия о промывании мозгов вызывает гораздо больше доверия. Смотрите: прежде я не мог объяснить, как кто-то по своему желанию мог ограничить нашу свободу и заставить нас забыть то, что мы видели. Но карантин дал им необходимое время и позволил не допустить сюда любопытных. Так что… по меньшей мере теперь мы имеем представление о том, с кем столкнулись. С американскими военными, которые действовали с ведома правительства или сами по себе. Так или иначе, они пытались скрыть случившееся здесь, то, что они сделали, хотя не должны были делать. Не знаю, как вам, но мне становится до жути страшно при мысли о том, что нам противостоит столь серьезный и потенциально безжалостный враг.

— Старый морпех вроде меня должен презирать армию, — сказал Эрни. — Но знаете, они все же не дьяволы. Мы не можем вот так сразу сделать вывод о том, что стали жертвами злокозненного заговора правых. Параноики-романисты и Голливуд зарабатывают на таких выдумках миллионы, но в реальном мире зло действует более тонко, более скрытно. Если за тем, что с нами случилось, стоят армия и правительство, это еще не означает, что они действовали беспринципно. Может быть, с их точки зрения, они сделали единственный разумный выбор в тех обстоятельствах.

— Разумный или нет, — ответила Фей, — но мы должны докопаться до истины. Если не сможем, никтофобия Эрни наверняка примет более тяжелую форму. И ваши хождения во сне, Доминик, тоже. И что тогда?

Они все знали, «что тогда».

«Что тогда» означало ствол дробовика во рту — путь к успокоению, который выбрал Зебедия Ломак.

Доминик посмотрел на страницу журнала регистраций, лежавшего перед ним. В четырех строках над своей фамилией он увидел другую запись, которая потрясла его. Доктор Джинджер Вайс. И ее бостонский адрес.

— Джинджер, — сказал он. — Четвертое имя на лунных постерах.

Кроме того, Кэл Шаркл, знакомый дальнобойщик Блоков из Чикаго, человек с зомбированным взглядом на одной из фотографий, зарегистрировался в мотеле перед доктором Вайс. Первыми гостями, записанными в этот день, были мистер и миссис Алан Райкофф с дочерью из Лас-Вегаса. Доминик не сомневался: это та самая молодая семья, что снялась перед входом в девятый номер. Имени Зебедии Ломака в журнале не было, — возможно, ему не повезло заехать в гриль-кафе тем вечером, по пути от Рино к Элко. Еще одно имя, возможно, принадлежало молодому священнику с поляроидного снимка, но если и так, он не указал своего сана.