Страна утраченной эмпатии. Как советское прошлое влияет на российское настоящее - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Рощин cтр.№ 9

Это и была настоящая власть в стране — власть, на которую обычный житель страны не имел ни малейшего влияния даже на формальном уровне. Комитеты КПСС принимали решения, обязательные для всех, — но при этом реальных прав избирать их не имели не только беспартийные, но и 20 миллионов так называемых «рядовых коммунистов». Рядовые коммунисты, не входящие в номенклатуру, могли повлиять на кадровый состав партийных комитетов примерно в той же степени, что и прочие граждане СССР, то есть — ни в какой. Все формировалось «сверху вниз».

При этом, исходя из советских же законов, было невозможно даже объяснить — а почему, собственно, власть Партии так велика? С какой стати органы КПСС напрямую вмешиваются во все стороны жизни, произвольно тасуют органы управления везде — на заводах, в газетах, в армии, в милиции? Такие вопросы не то что «не принято» было задавать. Долгое время, почти до самого конца СССР, эти вопросы задавать было нельзя, поскольку сам вопрос квалифицировался как «попытка поставить под сомнение руководящую роль Партии». За такое в советской действительности была предусмотрена уголовная ответственность, а в самые лихие, 3040 годы мог грозить и расстрел.

Советский человек жил с четким ощущением, что все эти «президиумы верховного совета» и «советы народных депутатов» — не более чем пышная бутафория, а настоящая власть совсем не здесь, законы — ничто, «позвоночное право» — все. Но говорить об этом вслух — ни в коем случае нельзя! Это на Западе наивные американцы были до глубины души потрясены нехитрой мыслью из «мистического сериала», что «совы не то, чем они кажутся».

В наших широтах «Твин Пикс» был гораздо менее успешен, и, думается, не в последнюю очередь потому, что для советского человека мысль о совах — не откровение, а нечто само собой разумеющееся. Банальность.

Мы, постсоветские люди, — все конспирологи от бога. Все двусмысленности мы ловим на лету, никаким декларациям (включая и «Программу строителей коммунизма», и «Декларацию прав человека») не верим по определению. Наоборот: в общении с «совком» главная, практически неодолимая трудность — убедить его, что порой все-таки совы — это просто совы, и ничего больше.

Если говорить о зрительском успехе, то запутанные триллеры здесь не идут — «совки» их разоблачают «на раз», невзирая ни на какие хитросплетения. Пробрать «совка» до глубины души может только открытое, ясное, прямое высказывание. При этом ясно и прямо выражаться в «совке» не принято. Да и некому.

В 2010 году произошло памятное нападение неизвестных с битами на журналиста Кашина, едва не стоившее ему жизни. Оно не раскрыто до сих пор, несмотря на то что сразу было объявлено, «президент взял расследование под свой контроль». Наиболее популярной версией случившегося с самого начала было то, что «кто-то наказал журналиста за длинный язык» и «защитил таким образом свою попранную честь». Некоторые даже прямо указывали на одного тогдашнего губернатора, которого грубый Кашин осмелился у себя в блоге непечатно обозвать, а тот внезапно явился в комментах собственной персоной и потребовал извинений, дав журналисту время — 24 часа. Журналист отказался — и вот вскоре после этого с ним случилась такая неприятность. Как ни странно, одной из тем бурных дискуссий, закипевших в то время в блогах, стало: а был ли прав губернатор, если это был он? Причем многие яростно доказывали, что да.

Я написал тогда по этому поводу у себя в блоге небольшую заметку.

«В дворянском собрании уездного города N офицер А при всем обществе назвал дворянина Б подлецом и дал ему пощечину. Дворянин Б смолчал, никак не отреагировал — однако вечером отправил двух своих слуг к дому, где проживал А. Слуги подстерегли А, напали на него из-за угла и убили согласованными ударами ножей в спину. Теперь, как говорят в клубе знатоков, «внимание, вопрос»: защитил ли дворянин Б свою честь таким образом? Можно ли считать, что в глазах общества он восстановил свое реноме?

По меркам XIX века сама постановка такого вопроса кажется абсолютно дикой, даже дикарской. Однако сейчас на дворе век XXI, «дворян нет» — и, как показывают многочисленные обсуждения того же случая с покушением на убийство журналиста Кашина, никакого единодушия в вопросах «защиты чести» у нас не наблюдается. В Сети можно найти массу отзывов, в которых говорится, что Кашин «доигрался», «не надо было дерзить и хамить», «кто-то защитил свою честь от мерзких нападок Кашина» и т. п.

Вот, к примеру, достаточно типичный образчик такого рода рассуждений: «А я надеюсь, что эта практика будет шириться и расти. В этой богом забытой стране нет никаких других возможностей реально, эффективно защитить свою честь и достоинство… Так что ничего не остается людям, как действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Безумству храбрых поем мы песню. Гадишь, измываешься, уничижаешь — получи».

Или еще: «Общее же резюме такое: если ты не следишь за своими словами, позволяешь себе неприкрытое хамство и дерзость, то не стоит удивляться тому, что однажды тебе сломают пальцы, станцуют на голове зажигательный танец или выстрелят в лицо мелкой дробью, пятеркой например» (забавно то, что этот второй юзер аттестует себя как юриста и всем предлагает свои юридические услуги). И такого рода суждений в Сети можно найти сколь угодно много. Собственно, перед нами очередное свидетельство «смены парадигмы» в развитии нашего общества. Смена эта произошла в начале XX века, а обозначить ее можно как переход от европейского вектора к вектору азиатскому, что особенно ярко выражается в изменении самого понятия о чести.

В чем суть «азиатского», или, если хотите, православного подхода? Как обычно — в соблюдении внешнего ритуала и приличий.

Солнцеликий падишах блюдет свою честь тем, что никто ни в государстве, ни за его пределами не смеет назвать его «рябым уродом». Не потому что это неправда, а потому что любой наглец будет живьем сварен в кипящем масле или, на худой конец, размозжен ледорубом даже в самой далекой стране.

То есть абсолютно неважно, каков падишах на самом деле. Важно, что он настолько силен и могуч, что в состоянии заткнуть любую глотку и заставить говорить о себе только то, что хочет слышать сам. Именно такое положение является для советских и постсоветских людей идеалом, вызывает восторженное благоговение, именно к этому идеалу они стремятся хоть как-то приблизиться.

В целом же — многие совершенно искренне убеждены, что для защиты своей «чести» достаточно «наказать» того, кто на нее «покусился». Наказать словом или делом. Очень забавно, что многие при этом вспоминают о своем «дворянстве» и «благородстве»: я, мол, не стерпел, как Вася надо мной насмехался, вот мы и подстерегли его ввосьмером возле дома! Пусть знает, как покушаться на мою честь и достоинство!

Разруха в головах такова, что люди, не моргнув глазом, горюют о том, что «дуэль исчезла до конца». Мол, «дуэли же запрещены», поэтому «пришлось» «отоварить» оскорбителя ночью бейсбольной битой по затылку — и потом лежачего ногами, ногами… А что делать? Честь ведь превыше всего!