Холм псов - читать онлайн книгу. Автор: Якуб Жульчик cтр.№ 30

Пиво, в конце концов, принялось сражаться с тем, что я выкурил, усыпляя, снижая давление. Это хорошо. Я смотрю на Гжеся. Он скалится мне, симулирует смех. Думает, что я просто нервничаю. Гжеся это неизменно веселит. Это у него от отца. Причем отец сам не умеет смеяться, он веселится внутренне.

Девушка встает, идет открыть дверь.

Сразу слышно, как начинает с кем-то ссориться, с тем, кто снаружи.

– Привет, – чувак, который входит внутрь, еще толще, чем хозяин. Он смугл, с коротко стриженными волосами. Напоминает мне кого-то.

– Ну и где ты был? Где ты, сука, был?! – орет на него та девушка.

– Привет, Лукаш, – говорит Гжесь.

– Что с твоим братом?

– Пиздец с моим братом, – отвечает парень.

– Найдут его, не бойся. Он твердый сукин кот, твой брат, – говорит Гжесь.

– Сам знаешь, какой твердый, ты ж его кусал по малолетке, – напоминает Рымек.

– Та нахуй. Не о чем говорить, – говорит Лукаш, все еще стоя в дверях; слова, которые он проговаривает, тупы, сглажены, тяжелы, напоминают грязные камни.

– Ты ж хотя бы написать мог. Почему не написал? Ну, скажи?! – кричит девушка. Упирает руку в худое бедро, играет голосом. Просто играет.

Лукаш не проявляет никаких эмоций. У него широко открытые глаза, на лице – слой пота, кажется, его заморозили в этом виде пару лет назад, в миг, когда он сдал экзамен в гимназии. Но потом он отталкивает кричащую девушка под стену, сильно. Глухой удар прерывает ее монолог. С этого мгновения она начинает тихонько всхлипывать.

– Заткни, сука, свою ебаную пасть, – говорит Лукаш.

– Ты, писатель, как оно тебе? Классный кипеж из книги получился, а? Я, признаюсь, не читал, – говорит Рымек.

– Классный, – киваю я.

Я написал эту книгу во время учебы в Варшаве. О самой учебе особо и не расскажешь. Межфакультетские гуманитарные курсы, на них училась, вместе со мной, группа художников, писателей, культурных антропологов, киноведов и прочих молодых гениев, на фоне которых я чувствовал себя толстым, недоразвитым ребенком в калошах, стоящим на воротах. Естественно, на самом деле все они были стадом претенциозных баранов. Но это не меняло тот факт, что я, беглец из Зыборка, чувствовал себя еще хуже их.

Кстати сказать, и не соображу даже, как я попал на эти курсы. Я всегда любил читать, всегда помнил побольше, чем, как мне казалось, я запомнил. Всегда любил писать и рисовать комиксы. Была у меня неплохая память на фамилии. Как-то оно и пошло.

Я всем рассказывал о Зыборке. Это был мой патент на то, как добиться их расположения. Я рассказывал о том ужасном месте, откуда я родом. О странном мазурском зажопье, в котором все молодые люди из-за отсутствия лучшего занятия закидываются наркотой, поскольку знают, что впереди их ждет выезд на заработки мойщиком окон либо работа на мебельной фабрике. О безумных похитителях машин, о снайперах на крышах, о барах с пивом и призраками, о танках, утопленных в озере. О том, как жутко убили мою – строго говоря, на тот момент уже бывшую – девушку.

И все эти люди, все эти будущие министры культуры, и директора театров, и именитые писатели, процентов на девяносто коренные варшавяне, с которыми я все смелее выпивал, все смелее улыбаясь присутствовавшим там девушкам, люди, сидя с которыми я все громче высказывал свои суждения (тогда мне казалось, что это было важным), все эти люди говорили мне: старик, напиши об этом книгу.

То, что происходит в твоем городе, – невероятно.

Вот я и написал книгу. За две бессонных недели, на стареньком компьютере, в съемной комнатушке на Праге, там, где кроме меня жила девушка, работавшая в банке, и некий социопат с первого курса политеха. Квартира принадлежала приятелю отца, которого я в глаза не видывал. Я съехал оттуда, едва заработав первые деньги. Оглядываясь назад, могу сказать, что денег было много.

Потом я давал почитать книгу нескольким людям, которые говорили одно и то же. Это невозможно. Это жутко. Как так можно. Ну что ты. Это невероятно. Ты должен это издать. Ты должен это издать, повторила девушка, у которой уже были две изданных книги и которую я отчаянно пытался затянуть в постель, а потому я понес книгу в издательство. Издательство называлось «Перископ» и располагалось в квартире жилого дома. Главной там была одинокая литературная критикесса лет пятидесяти. Ранее она издавала эссе о Флобере и томики стихов своего отца, профессора-пенсионера Варшавского университета. Помню, я оставил ей распечатку в конверте, на коврике, а она позвонила мне через два дня.

– Это яростно, уровень Воячека ^[27], это как пинок, – сказала и спросила: – Мы можем перейти на ты?

– Да, прошу вас, – выдавил я в ответ.

Не знаю, какого качества была моя книга. Но на пинок она походила наверняка. Естественно, многое в «Черной холодной воде» было преувеличением. Кое-что я даже полностью выдумал. Насколько знаю, в Зыборке не было ксендза-педофила. Еврейское кладбище, насколько мне помнится, было лишь некоторым количеством зияющих в земле, заросших дыр, где не осталось и половины мацевы ^[28], а потому даже если мы и пили там дешевые вина, то профанировать там было нечего и негде было рисовать свастики.

Смерть Дарьи была жутким инцидентом, но Дарья не умерла при молчаливом согласии городского сообщества, как цыганская девочка в моей книге. Мой брат наверняка не принимал героин, который позже начал принимать именно я. Мой отец не мучил меня ради забавы стальным прутом и не приказывал моему младшему брату собственноручно убить кошку с котятами. И так далее, и так далее.

Много чего в моей книге не было на самом деле, но, несомненно, совпадало вот что: название местности, географическое положение, мое имя и фамилия.

В короткие минуты сомнений я говорил себе: о’кей, Косинский отчебучил номер с «Раскрашенной птицей» ^[29], и это тоже была месть, не имело значения, что на самом деле та семья его прятала, а потом пришла на его авторскую встречу, а он смог посмотреть им в глаза.

Я не предвидел, что «Черная холодная вода», несмотря на отсутствие любого продвижения, благодаря одному «сарафанному радио», продастся тиражом почти в сто тысяч экземпляров. Что получит несколько наград. Что будут проданы права на ее экранизацию и что через пару лет снимут и сам фильм, в котором главную роль – то есть меня – сыграет неимоверно популярный молодой актер, с виду напоминающий некрасивую девушку.