Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 48

Таково было настроение коллаборационистов в 1942 году, в момент германских побед. В тот момент они еще представляли собой достаточно надежные кадры для борьбы с партизанами, хотя на советско-германский фронты немцы их отправлять не рисковали.

Немецкое командование довольно быстро усвоило одну премудрость. С партизанами легче бороться в том случае, если они объединяются в большие группировки. Тактику борьбы с крупными партизанскими соединениями немцам особенно успешно удавалось применять, начиная с 1943 года, когда в связи с наступлением Красной армии, уменьшении площади оккупируемой немцами территории и притоком новых добровольцев в партизанские отряды возросла как численность партизанских соединений, так и плотность партизан на единицу площади. С целью побудить партизан к максимальной концентрации своих сил немецкие спецорганы даже распространяли фальшивые листовки от имени советского командования. В партизанской печати появлялись соответствующие опровержения. Так, бюллетень «Селянской газеты» 7 мая 1943 года предупреждал: «Недавно гитлеровцы состряпали листовку и разбросали ее в некоторых районах Украины и Белоруссии. В этой листовке якобы от имени советских военных властей партизанам предлагается прекратить действия в одиночку и мелкими отрядами, объединится в крупные отряды и выполнить приказ о совместном выступлении с регулярными частями Красной Армии. Этот приказ, говорится в гитлеровской фальшивке, последует, как только урожай будет в амбарах, а реки и озера снова покроются льдом.

Цель этой провокации очевидна. Немцы стараются накануне решающих весенне-летних боев задержать действия партизан. Гитлеровцам хочется, чтобы партизаны прекратили борьбу и заняли выжидательную позицию».

Особенно свирепствовали карательные отряды на территории рейхскомиссариатов, состоящие из немецких полицейских формирований и подчинявшиеся СС и СД (службе безопасности). Начальник СС и полиции в Белоруссии бригадефюрер СС Курт фон Готтберг на совещании в Минске 10 апреля 1943 года признавал: «Ошибки, допущенные нами в борьбе с бандами, заключались в том, что мы пытались обеспечить спокойствие, находясь в гарнизонах (опорных пунктах), в то время, когда держать эту страну в покое можно, только постоянно преследуя врага, нападая на него и уничтожая…

В борьбе с бандитами решающее значение имеет неожиданность нападения… Опыт борьбы с бандами показал, что население здесь имеет настоящее чувство справедливости, и карательные экспедиции тотального уничтожения целиком и полностью ошибочны. Эти экспедиции стреляют не тех, кого нужно, а безвинное население. Когда убивают стариков, женщин и детей, поджигают деревни, то население говорит, что немцы хуже, чем большевики, и женщины убегают в женские батальоны бандитов.

Благодаря предложению СД мы прибегли к другим методам борьбы. Если мы говорим, что мы, национал-социалисты, не против вас, а против большевиков, и убиваем 6 семей, которые по показаниям населения являются сторонниками Сталина, это рассматривается как факт справедливости. Если действовать таким образом, то население придет к нам на помощь».

В качестве примера того, что именно широкомасштабные наступательные действия против партизан приносят успех, Готтберг рассказал об операции, предпринятой в феврале 43-го в Белоруссии. Он утверждал, что в ходе этой акции было убито 9432 «бандита» (тех, кто сражался с оружием в руках) и 12 496 лиц, связанных с «бандитами», а также 11 тысяч евреев. В плен было взято всего 233 человека – только тех, кто представлял интерес для СД. Потери немцев и местных коллаборационистов при этом составили 342 убитыми и 338 ранеными. Готтберг с гордостью перечислял трофеи: 3585 человек рабочей силы, 15 944 т зерна, 5432 т картофеля, сено, лен, конопля, 22 504 голов крупного рогатого скота, 2372 свиней, 15 373 овец, «много птицы и лошадей», а также 6 броневиков, 7 полевых и 9 противотанковых орудий, 35 станковых и 36 ручных пулеметов.

Готтберг вынужден был признать, что «бандиты имеют приказание не грабить крестьян, а брать у них то, что они продают или отдают нам, и то, что мы покупаем за 1,25 рейхсмарки, они берут за 9–10 рейхсмарок». Эсэсовцам пришлось несколько умерить свои аппетиты, чтобы повальными реквизициями не толкнуть все население Белоруссии в партизаны.

Главную вину за партизанское движение в Белоруссии Готтберг, без каких-либо на то оснований, возлагал на евреев: «Я считаю, что только тогда, когда в Белоруссии не будет ни одного еврея, многим немецким солдатам не будет угрожать смерть. Надеюсь, что этот вопрос будет решен». Между тем, как засвидетельствовал на Нюрнбергском процессе бывший начальник штаба по борьбе с партизанами на Востоке обергруппенфюрер СС и генерал полиции Эрих фон дем Бах-Зеелевски, евреи составляли лишь меньшинство среди партизан, в том числе и в руководстве партизанских отрядов. Да и как могло быть иначе, если в первые же месяцы оккупации большинство еврейского населения было уничтожено айнзатцгруппами.

Парадокс же заключался в том, что не только евреи не являлись руководителями подавляющего большинства партизанских отрядов ни в Белоруссии, ни в других регионах, но зачастую сами подвергались гонениям в партизанских отрядах.

Референт СД оберштурмбаннфюрер СС Штраух, выступая на том же совещании в Минске, утверждал: «Мы не можем позволить, чтобы расхищалась собственность, и должны принять все меры для ее охраны». Он сетовал на отсутствие в Белоруссии местной уголовной полиции, которая успешно функционирует в Латвии и Эстонии. Но в то же время, признавал Штраух, латышских и эстонских служащих криминальной полиции в Белоруссии использовать нельзя, поскольку «латыши чувствуют себя здесь господами» и не могут поэтому взаимодействовать с белорусской полицией порядка и администрацией. Штраух продолжал: «Мы старались привлечь в полицию и администрацию белорусов, но вы не можете представить себе трудностей, которые связаны с их воспитанием, а надежной интеллигенцией здесь мы не располагаем».

Референт СД с сожалением отмечал: «Против нас территория и местность, к которой мы не привыкли и для которой мы недостаточно выносливы. Мы не можем двух дней обходиться без теплой пищи и должны таскать за собой полевые кухни, а русский может обойтись без этого. Мы не выдерживаем такие марши, как русские… Банды располагают лучшей разведкой, чем мы. О евреях уже говорилось, но бандам сообщают сведения и другие группы населения…»

Поскольку поляки также считались одними из основных врагов рейха, Штраух поспешил отвести от себя все подозрения насчет своего «либерализма» по отношению к польскому населению: «Некоторые областные комиссары нападают на меня, считая, что я уничтожил поляков. Дело обстоит так, что поляки перед нами дружелюбны и работают даже лучше белорусов, но они нас так же ненавидят, как и большевиков, и являются опасными врагами.

В последнее время значительно усилилась активность польского движения Сопротивления… Люди работают в авиации и подделывают удостоверения на право прохода всюду, чтобы производить взрывы. С поляками нелегко справиться. Мы постоянно видим, как растет польское движение Сопротивления и как оно предпринимает попытки установить связи с советскими партизанами.

Наиболее авторитетными среди поляков являются духовенство, учителя и лесничие. Отдел леса и древесины при генеральном комиссариате должен скорее избавиться от польских лесничих… Католическую церковь нужно притеснять, одновременно поддерживая православную».