Золото твоих глаз, небо её кудрей - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 141

К сожалению, подключался осьминог через щупальца, которые пришлось вывести через верх банки и класть на пол. Это создавало проблемы.

— Может, замотать присоски чем-нибудь? — предложил оператор осьминога.

— Тута уже извините! — заявил Снусмумрик. — Через это посмотреть, таки вы себе чегой-нибудь сами замотайте! Очень желательно те места, у которых в вас квартирует мозг! А до него, — он показал на осьминога, — вы прямо-таки нервируете, как и до меня! Я бы заметил, шо я за вас уже хуею, если б же не приличия присутствующих здеся самок!

— Где здесь самки? — не понял оператор.

— А вы шо, таки самэц? — ехидно поинтересовался Снусмумрик. — В таком разрезе я имею до вас грандиозную новость: вы даже не поцеваты, тому що поца в вас нема!

Оператор не обиделся. Во-первых, потому, что понял едва ли половину сказанного. Во-вторых, будучи инсектом-арахнидом по основе , он никакого поца — или там пениса — не имел, а имел полагающиеся ему по основе педипальпы, которыми он мог и выебать, и уебать в случае чего. И, в-третьих, он знал, что Снусмумрик одессист — а обижаться на одессистов поздно и бесполезно.

— Звук есть, — сообщил второй оператор, настраивавший сороконожку.

— Я с вас чудовищно горд! — обрадовался Снусмумрик. — Вы всегда издавали очень огромные надежды! Ещё какие-нибудь маленькие сорок или пятьдесят годов, и вы научитесь чегой-то делать полезного! Вы с оптикой канал синхронизизовали, скобейда вы краснопролетарская?

Напуганный непонятным словом «краснопролетарская», оператор с проклятьями схватил звуковое щупальце и приняла пихать его сороконожке в жопу, забыв про смазку. Щупальце не лезло, несмазанная сороконожка дёргалась и тоненько повизгивала, как собачонка, ебомая дичайшим осетром.

Дементор в клетке яростно взвыл, требуя корма. Второй помреж дёрнулся и уронил банку со спайсом. Банка покатилась по полу, но, к счастью, не разбилась .

— Живём как в рекламе — по полной программе! — саркастически откомментировал происходящее Снусмумрик. — Вы мене делаете беременную голову! Откудова вас только взялось про меня?

Режиссёр лукавил. Это не персонал студии откуда-то взялся про Снусмумрика, а прямо-таки даже наоборот.

Как уже было сказано, Снусмумрик был одессистом. Одессистов производили две старые, оплывшие калуши на окраине Хемуля. Они время от времени рождали (непонятно от кого — может, ветром надувало ) мелких хомосапых существ. Рождались они почему-то в панамках , а при появлении на свет вместо обычного «абырвалг» говорили «ой, да не морочьте мне голову». Дальше они отряхивались и принимались без устали болтать на каком-то смешном корявом наречии, замолкая редко и неохотно. Электорат из них получался плохой, негодный: своей болтовнёй они могли довести до белого каления кого угодно, а после урезания языка начинали изъясняться неприличными жестами. Так что их сразу записывали в небыдло и пинками отправляли восвояси, на подножный корм . Выжившие одессисты обычно становились старьёвщиками, скрипачами, извозчиками, чечёточниками, биллиардистами, букинистами, ну или просто мелкими мошенниками.

Снусмумрик был рождён режиссёром-телевизионщиком. Причём до поры он сам того не подозревал и жил себе ни шатко ни валко, пробавляясь попрошайничеством, конферансом и организацией детских утренников. Но когда Морра стала искать кого-нибудь, кто взялся бы за организацию вещания, он как-то сам собой возник в процессе. И со словами «вы, как я тут за вас понимаю, уже замудохались?» процесс возглавил.

Работал Снусмумрик шумно и пыльно, но результативно. Он, в частности, выдержал два рандеву с Моррой, отделавшись парой приступов мигрени и чирьем на шее. Однако ему удалось продавить — не без помощи Березовского, с которым он быстро снюхался — свой план организации вещания.

План был прост. Во избежание потерь среди ценных сотрудников студия должна была функционировать в полуавтономном режиме. Иными словами: на сеанс вещания Морра должна была выходить в зал, где не было никого, кроме Березовского, видеосуществ, дементора-передатчика и электората на подхвате. Это требовало качественной аппаратуры — тех же осьминогов, например, которыми можно было управлять удалённо через щупальца. Дюжину таких тварей тайно закупили агенты Хемуля в Мраморном море, у cпектроидов. За звуковыми сороконожками Снусмумрик лично ездил к хаттифнаттам, и у них же приобрёл мощные прожектора. Студию оборудовали лучшие дизайнеры Хемуля. Во что всё это обошлось, знала только сама Морра, Березовский и бюджет ООО. Что-то знал и Снусмумрик, откомментировавший расходы как «нам это больно встало».

Стоило ли входить в такие расходы, решалось сегодня.

Четыре бэтмена летали под сводами студии, налаживая освещение. Один влетел в «корыто», обжёгся об лампу и упал в аквариум с осьминогом. Тот задёргался, подключённое щупальце сократилось и с чпоком выдернулось из раскоряченной сороконожки.

Где-то коротнуло, полетели искры. Половина студии погрузилась во тьму. Во тьме зловеще закашлял Березовский.

— Я неебически поздравляю! Вы откололи самую огромную хуйню, какая тока бывает на моей памяти! — надрывался Снусмумрик. — Монтёры есть в нашем сплочённом коллективе, или где?

— Или где, джигурда пиздострахучая, — пробурчал жук-наладчик, возясь с проводами аварийки.

— Вы там сказали в меня какое-нибудь слово? — тут же прицепился режиссёр. — Совершите огромную любезность, скажите его обратно! Шоб я его мог видеть прямо-таки из вашего рота!

— Ну что вы всё ссоритесь? — пискнула кенгурушка.

Снусмумрик переключил внимание на неё.

— Ты какая-то квёлая и слабодышащая! — сообщил он ей свой вердикт. — Тебя плохо завтракают? Ты вомрёшь с голодухи во цвете сил, если не поснедать в начале трудового дня! Где забота для персонала, я вас спрашиваю? — заорал он надсадно. — Или вы скажете, шо волки срать уехали на ней?

Замигали лампы аварийного освещения. Потом ток подали на «корыто». Ярчайший луч ударил в середину сцены.

— Интенсивность унизьте! — в отчаянии орал Снусмумрик. — Вы здеся воблу вялить намылились или просто охуели от нечего делать? В таком аспекте я вам-таки накидаю фронт работ!

— Морра идёт! — закричал кто-то сверху и уронил вниз калильную лампу. Та, естественно, разбилась, лужица спирта вспыхнула синеватым пламенем.

Никто этого не заметил: все попрятались по разным щелям и прикинулись ветошью. По ходу бегства повалили горшок с Березовским. Тот лежал на полу и отчаянно свистел в свою трубочку.

Первый, как всегда, пришёл в себя режиссёр.

— Ша! — крикнул он. — Гембель отменяется. Всё не так поцевато, как вы за это помышляли. Вылазьте, гниды.

Сотрудники повылазили, охая и почёсываясь. Шестиногая муха-уборщица принялась сгребать осколки лампы, помогая себе жужжальцами.

— Шо вы там из себя копаетесь?! — погонял её Снусмумрик. — Вы зарежете всё наше предприятие! Вы можете наконец пошевелиться, шобы ваше старание было замечательно без микроскопу?