Золото твоих глаз, небо её кудрей - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 136

Но на этот раз он ничем особенным не поразил: обсудил с Моррой бюджетные проблемы, немножко задержался на теме вещательной студии (она была уже практически готова, к вещанию можно было бы приступить буквально на днях), и отчитался по теме реновации жилищного фонда. На этом и закончили.

Вриогидра раздала ещё несколько заданий помощникам и собиралась было заказать обед, как вдруг гусыня — трепетная, дрожащая — просунула клюв в дверную щель (на большее у неё не хватило смелости) и сказала:

— Звиняйте госпожа, а тут ещё какой-то посетитель шароёбится, приняться у вас хотит!

— Это не Барсуков случайно? — буркнула вриогидра.

— Не, другой какой-то, я такого тута не видала! — гоготнула секретарша.

Подумав, Морра разрешила некстатнему посетителю войти.

Бисквит-де-Фаянс иногда жалела, что у неё нет глаз. Не всё можно распознать на слух. Вот и сейчас не могла она понять, что представляет из себя гость и какой он основы. Судя по скрипу паркета, он был тяжёлый.

— Госпожа Морра, — голос был низкий, глухой и какой-то сонный. — Нам пора объясниться.

Чашка дрогнула: вриогидра не любила, когда с ней говорят в таком тоне. Обычно это плохо кончалось для говорящего.

— Не смотрите так, госпожа Морра, — в голосе говорящего, по-прежнему сонном, проскользнуло что-то вроде иронии. — Эта скотина живуча очень. Минут пять ещё будет живая… А, чтоб вы знали. Электорат, который перед вами стоит — он спит в прямом эфире. Он ничего не понимает. Что-то вроде рупора. Через который я говорю. Точнее, вещаю.

— Спит? — не поняла вриогидра.

— Чтобы разговаривать, не обязательно бодрствовать. Чтобы жить — тоже, — ответил собеседник. — Что касается менэ-э-аааа… — существо смачно позевнуло.

— Я уже поняла, что это вы, Алхаз Булатович, — вздохнула Морра безрадостно. — Вы по какому вопросу?

— Вы знаете, Алла, — сказало существо. — Я предупреждал.

— Что значит «предупреждал»? — голос вриогидры зазвенел от гнева.

— Опять вы шлазите. Доведёте до инсульта мою зверюшку. Это как мобильник разбить, чтобы избежать разговора неприятного … А, вы не знаете, мобильник что такое. Вы вообще знаете мало.

— Ещё раз спрашиваю — вы по какому делу? — нажала Морра.

— По такому. Вы не должны бывать в эфире. Никогда. Я требую, чтобы вы поклялись мне в этом сейчас.

— Но почему?! — закричала вриогидра. Чашка испуганно ойкнула — ей показалось, что пальцы госпожи её сейчас выпустят.

— Если я скажу, поклянётесь? — уточнило существо.

— Не знаю, — сказала Морра. — Вероятно, нет.

— А давайте попробуем. Вы хоть представление имеете, сколько мне лет?

— Догадываюсь, — Морра произнесла это сквозь зубы.

— Вряд ли. Вы знаете, что я старше. Но не знаете, сколько. Я умер до Хомокоста. Задолго. Недооценил южных людей. Те оказались жёстче. Меня зарезали как барана. Как это было пошло! Пошло и больно. Хотя цитаты из «Телёнка тоже пошло. Но мне было долго заняться нечем, понимаете? Кроме вот читать старые книги, что в моей памяти. Я всё вспомнил. Даже детское самое. Например вот: Ленин хойокло атабыз , хар сак безмен менэн, без унын расамын бизяйбез, гэл асыл сэскэ менэн. Меня в Уфе научили. Мы тогда жили в Уфе. Это был такой город.

— Очень познавательно, — сказала Морра так, что чашка тоненько задрожала.

— Давайте я закончу, — с неудовольствием сказал голос, уже не казавшийся сонным. — Меня зарезали. Но мне повезло. Очень. Я умер не совсем. Я стал… это… Вы представляете, как тентура работает с переменной субъекта?

— Не очень-то, — призналась вриогидра. В голосе её, однако, послышалось нечто вроде заинтересованности.

— Почти честно, — усмехнулся собеседник. — Никто не знает это. Даже техники, которые работают с ней. Тентуру сделали очень давно. Очень! И кто делал её, у них были совсем другие привычки ума. Некоторые вещи они выполняли странно. Например такое. Чтобы глобальную переменную субъекта очистить, они её помножают на нуль. Любой программист скажет: глупо. А, вы же не знаете, кто такое программист. Неважно. Но это и правда глупо. А у гав'виали реализовано это таким образом. Это не трогают, потому что это работает. Миллионы лет работает. Если что-то работает миллионы лет, это не надо менять. И всё-таки бывает иногда, что глобальная переменная помножается не на ноль, а на величину мнимую. У меня совсем редкий случай. Значение мнимое отрицательное. Такое почти не бывает. Понимаете, нет?

— Нет. Я в этом ничего не понимаю, — решительно сказала вриогидра. — У вас есть что сказать по существу?

— Ещё потерпите минуту, две, — предложил (а вообще-то потребовал) собеседник. — Вы же спросили? Слушайте теперь вот. Я по другую сторону вашего мира. Один совсем. И мне скучно тут. Но теперь у меня занятие. И главное самое: власть, — последнее слово гость выговорил как-то очень уважительно, будто речь шла о близком и любимом существе.

— И? — раздражённо спросила Морра.

— И я не хочу, чтобы у меня опять ничего не было, — закончил гость. — Поэтому я не хочу вас. Вы захотите, чтобы я не мешал. Меня беспокоит это. А я не люблю беспокоиться.

— Погодите-погодите… Вы хотите сказать, что видите во мне… конкурента?! Чушь какая… — пробормотала вриогидра.

— Не надо так говорить. Я вижу ваш потенциал. Вас интересует эфир. Вы хотите в эфир сама. Сначала ведущая передачи. Но вам скоро мало будет. Вам скоро всего бывает мало, Алла Бедросовна. И у вас есть ум. Есть удача. Вы часто добивались больше, чем вам давали. Или же вы тут не сидели сейчас. Так?

— Допустим, хотя это слишком лестно, — решительно сказала Морра. — Но у меня уже есть власть.

— У вас много власти. Но это маленькая власть, только над Хемуль, — объяснил посетитель. — Власть над вещанием — это больше, это вся Страна Дураков. А в перспективе весь Ха» наан. Вы поймёте это очень скоро, Алла Бедросовна. Поэтому я не дам вам даже начинать. Вдруг вы найдёте способ меня… — существо запнулось, — отодвинуть. Или убить меня. Я не знаю, можно это или нет. Я не хочу узнать это. Не надо говорить, что я не смелый. Я был смелый, мне не понравилось.

— А вы не боитесь своих друзей? Того же полковника Барсукова? — усмехнулась Морра.

— Пока нет. Им неинтересно. Они хотят командовать, да. Но они в эфир не лезут сами. Вы хотите в эфир, потому что хотите говорить с подданными, а не можете. У них нет ни причины такой, ни желания такого. В эфире им неуютно, они не хотят. Они хотят править через других. Мне это не опасно.

— Вы очень откровенны, Алхаз Булатович, — сказала Морра. — Буду откровенна и я. Почему я должна принимать в расчёт ваши интересы? Студия готова, завтра я начну вещание. Остановить вы меня не може…

Тут с чашкой произошло что-то странное: она внезапно потеряла вес. Это было неожиданно, немного страшно и очень неприлично. С ней никогда, никогда не случалось ничего подобного!