Золотой ключ, или Похождения Буратины. Claviculae - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Харитонов cтр.№ 48

Он с силой нажал на пусковой рычаг. Больно ударило в плечо. Труба пронзительно взвизгнула, плюнув рыжим пламенем на метр вперёд. Глухо и страшно ухнуло — будто великан сглотнул. На месте повозки с лошадьми расплылось, как тушь на мокрой бумаге, чёрное пятно. Этого Пьеро уже не увидел — выпустив трубу из рук, он уже лежал в кустах, закрыв голову руками. Над ним стремительно прожужжали кусочки металла, рубя тамариск. На оголённую шею боевика упала цветущая ветвь, и сразу же вслед за ней — вырванное взрывом конское сухожилие.

Пьеро встал. Попробовал что-нибудь рассмотреть сквозь пыль, вздохнул, взял трубу. Глянул в видоискатель — тот всё ещё работал. На месте повозки была яма. Из неё торчал кусок конской ноги и обломок обода. Остальное исчезло. Древнее оружие уничтожало всё в пределах радиуса.

Из клубов пыли выехал всадник на огромном верблюде. Он увидел Пьеро и поднял копьё.

Пьеро схватил трубу и направил её на всадника. Труба была пустой и безопасной, но всадник этого не знал точно.

Нет, Пьеро не боялся. Он всегда носил с собой древнюю гранату. Он знал, что когда-нибудь она понадобится — и почти хотел этого. Но у него не было чувства, что это случится сегодня.

Всадник опустил копьё, покачал головой, повернул верблюда и пропал в клубах пыли.

Пьеро вытер лицо рукавом. Задание было выполнено. Личная казна лорда Мустафы, которую тот хотел укрыть в безопасном месте, перестала существовать.

Конечно, её можно было захватить. Золото и драгоценности — хорошие вещи. Но Подгорный Король хотел показать сподвижникам тигра, что ему от них нужно не золото.

Пьеро осторожно выбрался из тамариска, обогнул стену, вышел на узкую улочку. Поплутал среди домиков, отгороженных от улицы глухими стенами, и проверенной дорогой добрался до старого моста. Здесь он собирался провести время до сумерек, когда подтянутся остальные члены группы.

Местность возле старого моста когда-то была застроена и заселена, но сейчас тут никто не жил. Причиной было суеверие: дескать, здесь водятся джинны, крадущие разум. Такие разговоры обычно начинались там, где появлялись ментальные мутанты. В тораборской группе был эмпат. Он проверил местность и ментального фона не обнаружил. Если здесь кто и был, то давно ушёл. Или помер от голода.

Убежище Пьеро подыскал себе ещё вчера. На краю свежей осыпи стоял глинобитный домик с провалившейся крышей, сквозь которую проросло кривое дерево. К дому вела единственная узенькая тропинка, отлично просматривающаяся из единственного окошка — это Пьеро уже проверил.

Внутри было пусто, темно и пыльно. Середину комнаты занимал ствол дерева, у окна боевик подготовил ложе из багауддиновского ковра и кучи тряпья.

Пьеро устроился так, чтобы видеть тропинку, и погрузился в размышления.

После утраты казны Мустафы не осталось шансов. Вопрос был только в том, кто из сподвижников сейчас снаряжает бэтмена к Королю с соответствующим предложением. Очень, очень скоро крепко связанный Мустафа будет доставлен в Подгорное Королевство. Вероятно, Король сделает с ним то же, что обычно делает с варварскими вождями. Мустафу ждёт наказание, потом, наверное, ребилдинг — а после этого, вероятно, офицерское училище. Он действительно хороший воин. Таких Король называл "ценный кадр". Ценными кадрами Король дорожил больше, чем золотом… Что касается самого ущелья, с ним тоже было всё понятно. Восстановить башню и поставить новые тесла-приёмники было под силу только Тора-Боре.

Пьеро немного поразмышлял над тем, как Король выстроит систему. Скорее всего, пришлёт наместника. Естественными союзниками являются грибовики: они местные, но никому не свои и живут наособицу. К тому же они уже показали, что готовы к сотрудничеству. Логично и правильно будет использовать именно их. Хемулям Подгорный Король что-нибудь даст, но ненадолго. Интересно, что он сделает с местными хищниками, которых Мустафа чрезмерно возвысил? Тут есть варианты…

Откуда-то сверху посыпался мусор. Пьеро мгновенно подобрался, перекатился на спину — и увидел чёрный силуэт, падающий на него сверху.

Боевик перекатился, выхватил нож. Враг сгруппировавшись, приземлился на четыре конечности, перевернулся через голову, встал на задние ноги и зашипел по-кошачьи.

Все эти телодвиженья и звуки были напрасной тратой времени. Пьеро времени терять не стал, а просто ударил тварюшку ножом в бочину. Та по-детски всхлипнула и упала.

Боевик выждал, осторожно придвинулся. Существо было странным. Оно напоминало маленького поросёночка с крошечными ушками и маленькими крылышками, переливающимися всеми цветами радуги. Голубенькие глазки-бусинки смотрели на Пьеро с отчаянием и мукой.

Пьеро вздохнул, ухватил тварюшку за крыло, подтянул к себе и перевернул на спину, намереваясь добить. В последнюю секунду та извернулась и укусила его за палец — неожиданно больно. Пьеро скривился и одним ударом развалил неблагодарной животине глотку. Та немного подёргалась и издохла.

Находиться в одном помещении с падалью было неприятно. Пьеро осмотрелся, посторонних не заметил и вышел.

День склонялся к вечеру. Сухо подрагивал остывающий медленно воздух. От башни принесло ветром гарь — скучную, холодную, жмущуюся к земле. В небе медленно рос рой звёзд.

Пьеро как-то внутренне затих. Ему становилось ясно, что август, которого он не заметил — вот он. А ведь он всё это время летел, его минуя, своим высоким небом-лбом, сливочными облаками, утренними негромкими птицами, которые, небось, весною росли на деревьях и голосили так, будто впервые нашли друг друга и вот сейчас всем зададут дрозда, а всё один чёрт жаль. Вот этот косой блеск, плеск, грохот, воздух горячий, имени которого не упомнить стараньями.

Лучше дерево, решил Пьеро, чем камень, а камень — чем облако. Эта мысль поразила его своей бесконечно-стыдливой уводчивостью.

Потом до него дошло, что ничего этого больше не будет. Он как будто и раньше знал, но теперь в нём родилась уверенность, большая и долгая: никогда. Ибо оно сносит сразу, как только ступаешь в эти долгие, долгие дни, дюны, протяжённости. За это тоже ничего не будет. Куча крошек, откуда-то кленовый парк — чужая собака, выполнять не раздумывая, по возможности молча, внезапно свалившееся счастье дождя, царапающего воздух. Ясное, умытое лоно изнутри, но руки, вздёрнутые разглаживать и мять чёрные лица прохожих сквозь толстую перчатку. В библиотеке маленький лист разжигают. И бухгалтер работает по другой линии — по линии библиотекаря. Кем я был бы, если бы устроился на работу, после таких мук и издевательств и потери любви, воровской доли? Лес тевтона, поверхностная душа внутренних семенников в туловище. Зелёное и красное, и кружит, и кружит, и кружит. Что это? Суп, сваренный в чайнике и пахнущий смертью: миндалём. Кураре отдаёт анисом. Мышьяк — фруктами, немного абрикосом. С цианидами — о, это зависит, обычно от генов: для Пьеро цианиды не пахнут ничем, даже детской попой, шершавой от диатеза. Это тропик зла. А если что-нибудь трижды — то обязательно сбудется. Тут никаких следов — только вены, капилляры, волоски, и никогда не туда, а только в себя.