Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945 - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Зубов, Дмитрий Дегтев cтр.№ 11

Тем не менее призыв в целом шел гладко. Армия начала сразу же пополняться тысячами добровольцев. Многие дети писали письма с просьбой отправить их на фронт. Однако отнюдь не у всех весть о вторжении врага вызвала прилив патриотизма. Типичный пример – поступок двух рабочих Кулебакского завода имени Кирова. Узнав о надвигающейся мобилизации, член партии и председатель цехового комитета Федоров заявил во всеуслышание: «Завтра иду класть голову». На следующий день он пропал, видимо решив положить ее где-то в другом месте, но не на фронте. А рабочий транспортного цеха Романов вообще отрубил себе на руке два пальца.

В Москве в некоторых военкоматах имели место факты «недостаточной подготовленности» в организации призыва и были зафиксированы отрицательные настроения среди призывников. Например, в Таганском районе на призывном пункте был арестован старший инженер металлургического завода «Серп и молот» А. И. Иванов, который проводил среди мобилизованных агитацию за отказ от службы в армии. В Кировском районе за отказ от службы был арестован призывник М. Г. Карзаманов. ^[9]

Не обходилось и без накладок. В спецсводке № 1/353, направленной УНКВД по Москве и области о ходе мобилизации в столице, говорилось: «…в ходе мобилизации по г. Москве и Московской области продолжают иметь место отдельные недочеты. Из-за нераспорядительности Ростокинского райвоенкомата и горвоенкомата на призывном пункте № 270 призванные несвоевременно отправляются. Спят на голом полу, не получают горячей пищи. Неорганизованно проходит мобилизация на призывном пункте № 208 Октябрьского района – создаются большие очереди… Мособлвоенкомат и Мосгорвоенкомат не обеспечили явку 1772 человек… Значительное число военнообязанных в Клинском районе являются на призывные пункты в пьяном виде». ^[10]

Похожая ситуация была и в других городах. Например, на призывной пункт Сталинского района города Горького каждый день прибывали призывники из сел и деревень области. Из 26 человек, прибывших из Работкинского района, двенадцать находились в состоянии сильного алкогольного опьянения, после чего девять были отправлены в вытрезвитель, а два «задержаны для отрезвления в пути». Один призванный вообще потерялся по дороге и до пункта не добрался. Многие устраивали масштабные проводы мобилизованных, иногда растягивавшиеся на несколько дней по причине чрезмерного употребления спиртного. В связи с этим Богородский райком партии вообще приказал временно прекратить торговлю вином в районе.

В отдаленных районах Горьковской области мобилизацию сопровождало распространение всякого рода слухов. К примеру, в деревнях Лукояновского района прошел слух, что областной центр уже подвергается бомбардировкам и что готовится немецкий налет на город Лукоянов. В селе Новый Майдан один из мобилизованных «напился пьяным», пробрался к пожарному колоколу, ударил в набат и заявил: «Я желаю проститься со всеми селянами». ^[11]

Надо сказать, что отсрочки от службы существовали и в те времена. В июне 41-го никто не ожидал, что война примет такие масштабы и понадобится призывать в армию многие миллионы людей. От службы освобождались кадровые рабочие многих специальностей, комсомольские работники, занимавшие государственные посты, помощники начальников политотделов МТС и совхозов по комсомолу, работники административно-управленческого аппарата и профсоюзных организаций и, как это принято в нынешние времена, студенты высших учебных заведений. Кроме того, имелся широкий спектр отсрочек от службы по состоянию здоровья от тяжелых хронических заболеваний до банального несовпадения роста и веса.

Тем не менее народ, накачанный сталинской пропагандой, в первые недели войны еще верил в скорую победу и даже травил анекдоты и частушки про Гитлера. Вот некоторые из них:

«Гитлер был укушен за ногу бульдогом, во дворце ужасный был переполох. Гитлер эту ногу почесал немного, а бульдог сбесился и тотчас издох.

Гитлер смотрит на свой портрет и говорит: «Адольф, Адольф, что теперь с тобой будет?» А портрет утешает Гитлера, мол, ничего особенного. Мы поменяемся местами: меня снимут, а тебя повесят.

Какое наказание избрать для Гитлера после его свержения? Заставить его изучать краткий курс ВКП(б) на древнееврейском языке».

По-настоящему тревожные дни для глубоких тыловых районов начались только в первую неделю июля, когда туда стали прибывать первые беженцы. А потом появились и эшелоны с ранеными. В соответствии с предвоенными мобилизационными планами, тысячи школ, клубов, техникумов и других учреждений по всей стране переоборудовались в госпитали. Именно беженцы и раненые хотя и в искаженной форме, но все же впервые обрисовали жителям тыла истинное положение дел: отступление по всему фронту, господство германской авиации, огромные потери. Но был и другой источник информации – германское радио…

В ночь на 22 июля 1941 года в городе Дзержинске произошел характерный случай. Заведующий городским радиоузлом А. А. Степанов, видимо переживая неудачи на фронте, систематически пьянствовал. Вследствие этого он допустил на дежурство неопытную подсобную работницу. Та по ошибке включила в городскую сеть германскую радиопередачу, транслировавшуюся на русском языке. В итоге жители химической столицы страны всю ночь слушали сообщения о победах вермахта и безнадежном положении Советского Союза. И все это доносилось прямо из легендарных «тарелок»!

В следующие дни многие люди, проникшись нацистской пропагандой, стали живо обсуждать услышанные новости и предрекать скорый конец советской власти. ^[12] Уже днем 22 июля вопрос о трансляции германского радио обсуждался на заседании Дзержинского горкома партии. Работники радиоузла были обвинены в беспечности и благодушии. А энкавэдэшникам пришлось заняться выявлением новоиспеченных «гитлеровцев». В секретном сообщении горотдела НКВД в горком сообщалось: «За последнее время в г. Дзержинске появились носители пораженческих слухов, восхваляющих гитлеризм, восхваляющих жизнь в фашистской Германии».

Всего были арестованы девять человек. Обвинения, предъявленные им, были следующего характера:

«Захаров Ефим Сергеевич, в прошлом кулак, высказывал враждебные настроения по отношению к существующему строю, восхвалял гитлеризм и клеветнически отзывался о жизни в СССР.

Поповкин Павел Петрович. Распространял клеветнические настроения по адресу советского Совинформбюро, распространял неверие в советскую печать, восхвалял гитлеризм.

Курепова Александра Степановна. На территории рынка открыто выступала среди группы населения с восхвалением германской армии и распространяла пораженческие настроения.