Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха - читать онлайн книгу. Автор: Аида Арье cтр.№ 65

Но упрямый русский художник и не думал сдаваться. Пусть Кейптаун и не может сравниться с парижским Монмартром, но разве на всю страну существует лишь одна галерея? Конечно, жаль, что никому не знакомый художник лишился поддержки Ассоциации. И это в стране, где население и без того не слишком интересовалось выставками! На помощь Владимиру пришла врождённая смекалка и само Провидение, которое всегда оказывало ему свою благосклонность.

Третчиков одним из первых решил соединить искусство и коммерцию, выбрав для своей выставки просторную галерею, располагавшуюся над книжным магазином. Первая выставка как бы «задала тон» всем последующим. Владимир никогда не заставлял идти к нему, а вместо этого сам шёл к своему зрителю и потенциальному покупателю. Где люди максимально расслаблены, тратят много времени и к тому же готовы расстаться со своими деньгами? Естественно, в магазинах. Значит, именно туда и надо идти, особенно если тебя никто здесь не знает! К тому же в отдельно стоящую галерею придут лишь те, кто целенаправленно туда шёл, а много ли таких наберётся в Кейптауне?

Что касается Провидения, то оно явилось в виде голубя, который однажды нагло залетел прямо в окно студии, где Третчиков трудился над картинами для своей экспозиции. Птица уселась на мольберт и с интересом наблюдала за художником, наклоняя голову из стороны в сторону, словно оценивая качество его работ. Этот необычный голубь надолго поселился в семье Третчиковых, что было расценено ими как добрый знак. Когда же голубь позволил взять себя в руки, то оказалось, что на его лапке закреплено кольцо с номером. Выгравированные числа при сложении дали сумму 13 – то самое счастливое число, выручавшее художника в самые важные моменты его жизни. Рекламный агент предложил Третчикову использовать эту новость для продвижения выставки. Напечатанная в газетах, она заведомо привлечёт к себе больше внимания, нежели простая реклама никому не известных картин.

Казалось, знаки судьбы были на его стороне, но сердце всё равно предательски билось от волнения. В газетах сообщалось, что Ирма Штерн неожиданно объявила об открытии собственной внеочередной выставки. Даты её проведения ожидаемо совпадали с датами творческого дебюта Третчикова. Ставки были высоки, а шансы на победу – не очень. «Или всё сработает как надо, или это будут твои похороны», – предупредила Владимира сотрудница галереи. На этой «весёлой» ноте и состоялось открытие выставки, к которой был проделан путь длиною в пять лет.

* * *

В первый день экспозицию над книжным магазином посетило несколько десятков человек. Владимир неотлучно находился в галерее и с охотой отвечал на вопросы посетителей. К его удивлению, на следующий день число пришедших удвоилось – а затем продолжало расти буквально в геометрической прогрессии. В это сложно было поверить, но желающих посмотреть на его работы набралось столько, что людям приходилось выстраиваться в очередь на вход, а курсировавший между этажами лифт к концу выставки попросту вышел из строя! Люди обступали художника плотным кольцом, желая услышать рассказ о создании той или иной картины и получить автограф. Местная газета «Cape Times» без каких-либо «заказов» со стороны Третчикова оставила очень тёплый отзыв о выставке:

«Эти картины несут в себе роскошь и мистицизм Востока и, кроме того, они замечательно выполнены, что говорит в пользу серьёзных способностей художника. В них прослеживается вдумчивая интерпретация в сочетании с искренностью, которые свидетельствуют о возвращении в искусство добротного мастерства и окончании безумного обскурантизма, который так часто в последние годы господствовал среди интеллектуалов, несмотря на явное отсутствие серьёзной работы над техникой исполнения».

Это был первый, и потому очень искренний отзыв побывавшего на выставке репортера. Впоследствии, когда высоколобые «знатоки» объяснят газетам, что именно они должны думать об искусстве, хвалебные статьи в адрес художника станут редкостью. Но пока никто ещё не успел провести «разъяснительную работу», журналисты озвучивали собственные мысли и мысли сотен тех, кто с нетерпением стоял в очереди «на Третчикова».

За отведённые для выставки 13 дней её посетило несколько тысяч человек, а заработок от проданных картин составил три с половиной тысячи фунтов – очень внушительная по тем временам сумма! Выставка Ирмы Штерн осталась далеко позади по всем показателям. Это была чистая и по-настоящему заслуженная победа.

Впрочем, Третчиков быстро столкнулся с весьма странным объяснением такого успеха. Мол, ты здесь новенький, художников у нас немного, вот публика и повалила на тебя, как на диковинку. Правда, ещё несколько дней тому назад именно абсолютную неизвестность Третчикова считали главной причиной его предстоящего провала…

Дабы доказать самому себе и окружающим, что его успех – это не сиюминутный всплеск человеческого любопытства, Третчиков устраивает короткий тур по Южно-Африканской республике. Выставки проводятся в Йоханнесбурге, а затем в Дурбане – в третьем по величине городе страны, который творческие люди именовали не иначе как «кладбищем искусства». Даже сама Ирма Штерн не смогла покорить сердца его жителей, равнодушных ко всему возвышенному!

Помня, что тот, кто хочет продать свой товар, должен сам искать покупателя, для экспозиции картин Третчиков выбирает отель «Карлтон» в Йоханнесбурге и, что было абсолютно неожиданно, огромный универмаг «Зелёные акры» («Greenacres») в Дурбане. С точки зрения крутых эстетов такой выбор словно намекал на провинциальность и примитивность вкусов местных жителей. Но Третчиков всегда с уважением относился к любому своему почитателю – от миллионера-филантропа до простого фермера – и шёл навстречу их образу жизни, потому что считал такой подход единственно правильным. В конце концов, публика может прожить без художника, а вот проживёт ли художник без своей публики?

Возможно, именно поэтому он и преуспел. Ажиотаж вокруг его картин в Дурбане стал настоящим феноменом на этом «кладбище искусства». Каждый день, пока шли выставки, Третчиков с удовольствием общался с посетителями и раздавал автографы, пока не заработал мозоли на пальцах. Экзотика Юго-Восточной Азии, запечатлённая на ярких полотнах, пришлась местным жителям по душе.

Именно для выставки в Дурбане Третчиков впервые подготовил и заказал для печати фотоальбомы своих работ. Несмотря на дороговизну, альбомы пользовались спросом, и художник решил впредь заказывать репродукции картин к каждой своей новой выставке. Именно благодаря репродукциям и постерам творчество русского художника стало знаменитым и распространилось по всему миру.

Однако самый главный сюрприз, который подарил ему Дурбан, невозможно было предугадать заранее: Третчиков внезапно получил письмо с приглашением организовать выставку своих картин в США! Словно в подтверждение того, что слава ему предначертана свыше, на письме стояла печать мистического ордена розенкрейцеров…

Почему же орден обратил внимание именно на Третчикова? Ответ на этот вопрос, как и на многие другие, связанные с таинственным орденом, остаётся загадкой. Даже сам художник не понимал до конца, почему именно он удостоился такой чести. Как сообщалось в письме, один из членов ордена побывал на выставке в Дурбане и, придя к выводу, что от картин русского художника исходит некая мистическая сила, решил послать фотоальбом в штаб-квартиру, расположенную в калифорнийском городе Сан-Хосе. И вот теперь куратор Музея розенкрейцеров предлагал Владимиру организовать выставку в их штаб-квартире, а затем устроить тур по Америке. И всё это за счёт ордена, который скромно просил для себя лишь «честь открыть такого художника миру»! Сразу стало понятно, что это предложение из разряда тех, от которых не отказываются.