Русские эмигранты и их потомки. Истории успеха - читать онлайн книгу. Автор: Аида Арье cтр.№ 20

И тем не менее постепенная вестернизация Японии, хоть и медленно, но давала свои всходы. Молодому поколению хотелось прикоснуться к чему-то новому, перенять европейские привычки, благодаря чему западные вкусы начали постепенно влиять на каждодневный быт японцев.

И всё же, почему Фёдор Морозов избрал в качестве своего источника дохода именно шоколадное дело? Не проще ли было оставить его опытным специалистам – бельгийцам или французам, а самому заняться чем-то иным? Но если мы проведём небольшое исследование истории производства шоколада на рубеже XIX–XX веков, то всё сразу же встанет на свои места, а выбор Морозова окажется вполне закономерным и в чём-то даже прозаичным.

Благодаря усилиям таких российских кондитеров, как Борман, Эйнем, Абрикосовы, чьи достижения неоднократно отмечались до революции призами на международных выставках, понятие «романовский шоколад» прочно вошло в обиход как на Западе, так и на Востоке. В начале века это словосочетание стало определённым брендом, залогом качества и элитарности продукта, благодаря которому российский шоколад высоко ценился на мировом рынке. Поэтому в определённом смысле можно сказать, что Морозов решил использовать широко известный бренд «романовский шоколад», под которым, в сущности, понимался любой качественный шоколад «а-ля рюсс» ^[32].

Итак, в 1931 г. в центральном районе Кобе по адресу: Tor Road, 103, Фёдор Дмитриевич Морозов открывает свой первый магазин, продававший конфеты собственного производства. Если проводить параллели, то улица Tor Road стала в Кобе чем-то вроде Немецкой слободы в Москве времён Петра I. Во многом именно Tor Road предвосхитил современную многоликую Гиндзу (Ginza) – знаменитый квартал магазинов и развлечений на любой вкус (но не на любой кошелёк). Название компании дали хоть и незатейливое, зато понятное и хорошо запоминающееся – «Confectionery ^[33] MOROZOFF».

Нельзя сказать, что иностранная компания по производству сладостей была чем-то невиданным для Японии того времени. Хотя шоколад и оставался ещё долгие годы дефицитным товаром, доступным далеко не каждому японцу, было бы несправедливо считать фабрику Морозова единственной в своём роде. К примеру, «сладкое» дело довольно успешно продвигал ещё один русский эмигрант Гончаров – по слухам, бывший кондитер-поставщик Российского императорского дома. А уж европейские кондитерские и шоколадные дома росли в Кобе, как грибы после дождя. Тем не менее в истории компании Morozoff имеется как минимум один поворотный момент, который делает её по-настоящему исключительной на фоне всех прочих.

Итак, компания создана. Но очень быстро Фёдор Дмитриевич сталкивается с суровой реальностью: развить компанию до приличного уровня на средства одной-единственной семьи – задача утопическая. Необходимо искать инвесторов и желательно среди местных. Как ни крути, а мелкая фирма эмигрантов, не сумевшая обзавестись нужными связями с японскими подданными, рисковала никогда не покинуть пределы Tor Road, а то и вовсе зачахнуть под натиском конкурентов. После некоторых поисков нужный человек вроде бы был найден. Морозовы заключили договор с главой лесозаготовительной компании Кадзуно Томодзути, который согласился предоставить финансовую поддержку начинающему шоколатье в обмен на исполнение определённых условий. Во-первых, компания Morozoff должна была быть преобразована в акционерное общество с советом директоров, большинство из которых составили японцы. Во-вторых, ведение бухгалтерии передавалось Томодзути.

Едва ли Фёдор Морозов мог с уверенностью рассчитывать на кристальную честность малознакомого ему человека. Скорее всего, решение было принято по вполне прозаическим причинам: производство не могло долго ждать и требовало срочных вложений. Опрометчивость такого шага дала о себе знать через несколько лет, ну а на первых порах Морозов наверняка был доволен: новые денежные поступления позволили ему приобрести хорошее оборудование для производства шоколада. Уже в конце 1931 г. Morozoff Ltd. принесла своим владельцам первую прибыль.

По всей видимости, Фёдор Дмитриевич достаточно быстро понял, что хочет производить не просто рядовой продукт – его интересует создание новинок. Покупателю мало одного качества (в конце концов, даже сегодня не многие разбираются в качестве шоколада, предпочитая покупать просто что-нибудь «вкусненькое»). Покупателя надо баловать и удивлять, быть готовым предложить ему что-нибудь «эдакое», когда он даже сам толком не может сказать, чего сегодня желает его душа. Таким образом, желая привлечь клиентов, в 1933 г. Morozoff становится первой в Японии компанией, выпустившей конфеты с «крепкой» начинкой – виски. А уже через три года произошло событие, сделавшее в дальнейшем бренд Morozoff узнаваемым во всей Японии.

В феврале 1936 г. магазин Морозова разместил необычную рекламу, предлагая девушкам и дамам выразить сокровенные чувства, подарив своему любимому изящно упакованную коробочку конфет на 14 февраля – День св. Валентина. Кому именно пришла в голову эта светлая мысль – самому Фёдору Дмитриевичу или его сыну – тёзке знаменитого святого, который уже с 15 лет принимал участие в семейном деле, – сейчас доподлинно неизвестно. Но такой коммерческий ход вызвал неожиданный ажиотаж среди представительниц прекрасного пола, которые быстро усвоили эту спонтанно возникшую «традицию» и захотели повторить её и на следующий год. А потом ещё и ещё, пока конфетный подарок на 14 февраля не стал для одариваемых японских мужчин чем-то само собой разумеющимся.

Правда, существует мнение, будто изначально реклама Морозова была нацелена исключительно на европейское население Кобе, однако с этим сложно согласиться. Во-первых, сами японцы охотно признают, что именно 14 февраля 1936 г. следует считать днём рождения праздника «японского» святого Валентина. Во-вторых, едва ли рекламный ход с конфетами-подарками мог произвести впечатление на европейцев, у которых празднование 14 февраля уже давно ассоциировалось в первую очередь с открытками-валентинками, а вовсе не с бонбоньерками ^[34]. Расчёт Морозовых вполне прозрачен и ясен: гораздо проще прививать новые «обычаи» на пустующем поле, чем пытаться взрастить их на уже засеянном. Идея, как говорится, «выстрелила» и замечательно прижилась на японской почве. И, в-третьих, реклама призывала делать подарки именно женщин, а не мужчин, что было необычным для западного общества, зато японскому подошло в самый раз. И вот почему.

Всё дело в том, что небольшие подарки, именуемые «дзото», сопровождают японца буквально круглый год и фактически являются неотъемлемой частью его жизни. Неизменная вежливость и необходимость поддерживать дружеские отношения со всеми окружающими – от соседей до высокого начальства – способствовали тому, что вручение подарков стало распространённым ритуалом, сопровождающим почти все мало-мальски важные события в жизни японцев.