Французская империя и республика - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Рудычева, Валентина Скляренко, Мария Панкова cтр.№ 84

Так думали и рядовые французы. По мнению Р. Ланды, они считали, что «их господство в Алжире будет длиться вечно»: «Убеждение в том, что так и могло бы быть, до сих пор не изжито частью французских историков-колониалистов. Один из них, Марсель Пейрутон (бывший генерал-губернатор Алжира и генеральный резидент Франции в Тунисе и Марокко), в 1966 г. утверждал: «Учитывая ассимиляторский талант француза, Алжир мог бы стать Гасконью, заморской Берри в полном значении этого слова, если бы этому не мешало одно препятствие:

„Ислам”». К этому стоит добавить еще и «национализм». По мнению С. Немырича, «основной проблемой метрополии в Алжире было то, что статус-кво и французская политика не удовлетворяли мусульманское население» и потому «Франция не нашла ответа на алжирский национализм». «Впрочем, — как замечает он далее, — последнее неудивительно. Над лекарством от национализма бились лучшие умы величайших мировых империй. Пока безрезультатно».

Поэтому надежда де Голля на продолжение арабско-французского симбиоза в независимом Алжире не оправдалась. Зато осуществилась вторая половина высказанного им опасения: «У арабов — высокая рождаемость. Это значит, что если Алжир останется французским, то Франция станет арабской». Сегодняшние события, в результате которых на европейский континент в целом и на территорию Франции в частности хлынул поток беженцев с Ближнего Востока, служат тому прямым доказательством. По словам Льва Вершинина, Франция уже давно ушла из Алжира, «и за это Алжир пришел во Францию». Вот как описывает он нынешний процесс «алжиризации» бывшей метрополии: «Сперва — полмиллиона «лояльных», но обиженных арабов. Затем их дети, нищие и полуграмотные граждане второго сорта, грезящие об «исламской справедливости». И наконец, сотни тысяч «экономических» эмигрантов — прилежная паства растущих мечетей. Так что Алжир и впрямь никуда не делся. Напротив, его стало вдвое больше. Один — независимый — в Магрибе. Другой — на берегах Сены, где главными заботами высших чиновников «государства для всех», по инерции еще именуемого Францией, давно уже стали вопросы льгот «слабым слоям» и стремительная криминализация люмпенско-арабских районов». Таким образом, Франция, избавившись от Алжира, все равно получила миллионы алжирских арабов, приехавших жить на ее территорию.

В свое время алжирская война стала одним из звеньев глобального переустройства всей мировой политической системы. Но не единственным. Наряду с Алжиром на борьбу за независимость поднялись и другие французские колонии. Чтобы остановить процесс деколонизации или хотя бы уменьшить его масштабы, власти метрополии попытались реформировать старую колониальную систему. Но об этом речь пойдет уже в следующей главе.

Распад мировой колониальной системы после Второй мировой войны поставил перед колониальными империями, в том числе и Францией, непростые вопросы. С одной стороны, нараставшее в колониях национально-освободительное движение все труднее поддавалось сдерживанию путем репрессивно-карательных мер и применения открытой военной силы. С другой — «главные мировые гегемоны» СССР и США, с разными целями, но вполне осознанно проводили политику демонтажа старых колониальных империей. Советский Союз в рамках собственных идеологических доктрин стремился разрушить мировую систему колониализма с целью продвижения социалистических идей и ослабления капиталистического лагеря. США, как новый лидер капиталистического мира, считали старые конструкции европейских колониальных империй устаревшими и, главное, препятствовавшими расширению американской гегемонии в мире. Согласно планам этих сверхдержав, Франция, которая имела до Второй мировой войны весьма обширную колониальную империю, должна была ее потерять, уступив свои традиционные территории и сферы влияния более могущественным странам. Первой среди претендентов на «кусок французского пирога» считалась Британия, которая реально оказывала влияние на послевоенное мироустройство.

Шарль де Голль, ставший в 1944 г. председателем Временного правительства Франции, первую свою задачу видел в том, чтобы «спасти» страну от планов англо-американского блока по частичной ремилитаризации Германии и исключению Франции из числа великих держав. Вместе с тем, хорошо понимая, что колониализм старой формации изжил себя, он уже тогда начал поиски новых механизмов сохранения французского влияния в колониальных владениях. Отмечая политическую прозорливость де Голля, П. П. Черкасов писал: «Первым из французских государственных деятелей он увидел „убыточность империи, проистекавшую из тех огромных расходов, которые метрополия несла в колониях ради сохранения своего политического господства над ними”». Первую попытку «модернизировать» существующую колониальную империю де Голль предпринял уже в 1946 г., но вскоре был вынужден уйти в отставку. К проблеме деколонизации он вернулся только после избрания на пост президента в 1958 г., предложив различные варианты реформирования «заморской Франции».

О том, как это было и что из этого получилось, и пойдет рассказ в этой главе.

Начальным этапом разработки новой колониальной политики стала еще Браззавильская конференция, созванная Французским комитетом национального освобождения в январе 1944 г. Исходя из идеи «единой и неделимой» колониальной империи, она все же признала необходимость учета интересов населения колоний в парламентских структурах Франции. Именно на этой конференции впервые появился термин «Французский союз», который позднее и заменил наименование «Французская империя». Создать такой Союз предложил де Голль. Он считал, что объединение в нем Франции и ее заморских владений должно строиться на федеративной основе, ибо «будущее ста десяти миллионов мужчин и женщин, живущих под нашим флагом, состоит в федеративной форме государственного устройства».

В январе 1946 г. Временное правительство Французской республики издало декрет, в соответствии с которым министерство колоний было преобразовано в министерство заморских владений Франции. Закон от 19 марта 1946 г. присвоил статус заморских департаментов четырем «старым колониям»: Мартинике, Гваделупе, Гвиане и Реюньону. Закон от 11 апреля 1946 г. наложил запрет на всякую форму насильственного труда. По закону от 7 мая 1946 г. французское гражданство присваивалось всем уроженцам заморских территорий, что означало ликвидацию «Туземного кодекса» и гарантию основных свобод. А вместе с ним из лексикона исчезло слово «туземец» — вместо него французские политики стали употреблять слово «коренной житель». Да и сам термин «империя» стал все меньше и меньше употребляться во Франции, уступив место новому понятию — «Французский союз».

Стремясь сохранить политическую зависимость колоний в новых юридических формах, Франция формировала свое новое объединение по аналогии с Содружеством британских наций. Его образование, как и другие изменения в структуре французской колониальной империи, получили отражение в Конституции страны 1946 года. Согласно ей, во Французский союз входили, с одной стороны, сама метрополия, ее «заморские департаменты» и «заморские территории», а с другой — «присоединившиеся территории и государства». «Заморские департаменты» (3 департамента Алжира, Реюньон, Гвиана, Гваделупа, Мартиника) формально управлялись аналогично департаментам самой метрополии, однако префекты здесь имели еще более широкие полномочия. Управление «заморскими территориями» (Французской Западной Африкой, Новой Каледонией, Мадагаскаром и др.) сосредоточивалось в руках назначаемого французским правительством губернатора, который имел право досрочного роспуска местной ассамблеи (совета) и право вето в отношении ее решений. «Присоединившимися территориями и государствами» являлись французские протектораты. В целом Французский союз занимал площадь около 12 млн км² с населением более 70 млн человек. Все его участники имели своих представителей в Ассамблее союза, в Национальном собрании и Совете республики, кроме присоединившихся государств, которые были представлены только в Ассамблее союза, состоявшей в разное время из 150–240 членов.