Вместо ответа она вдруг резко развернулась и поцеловала Гектора в губы с такой откровенной страстью, что он даже слегка удивился.
– Да, это правда. Я хотела узнать, что с ним. Теперь… не хочу, – сказала она тихо, посмотрев на Дайда прямо и открыто.
– Почему? – спросил дознаватель, подняв брови.
– Влюбилась, – ответила Элен с вызовом, и её тёмно-карие глаза повлажнели, словно она собиралась расплакаться. – Не рассказывай мне ничего про Арвена, если не веришь. Я не знаю, как доказать тебе, что я…
– Это совсем просто.
Гектор взял девушку на руки и понёс к туалетному столику, посадил сверху, грубо отодвинув в сторону баночки и флаконы, и поцеловал, одной рукой прижав Элен к себе, а другую запустив в вырез платья. Белья не было, и он откровенно сжал обнажённую плоть, прислушиваясь к реакции.
Да, Элен не была невинной девушкой, однако она и не шлюха. Это шлюхам привычно целовать и раздвигать ноги, для остальных это непросто. Да, Элен актриса, но не всё возможно сыграть – и сейчас она чуть не дотянула до искренности, попытавшись отодвинуться, когда Гектор полез под юбку, и отвернулась, но он успел заметить во взгляде отчаяние.
Интересно получается. Если информация об Арвене ей не нужна – и это логично, ясное дело, что никто и никогда его уже из тюрьмы не выпустит, – то что тогда? Зачем этот спектакль с влюблённостью? Необходима какая-то другая информация или…
Да, об этом следует серьёзно подумать.
– Ты меня почти убедила, – усмехнулся Гектор, проводя ладонью между бёдер Элен. Несмотря на то, что ноги девушка не сжимала, тяжело дыша и вовсю играя возбуждение, кожа её была прохладной. Правда, не сухой. Но Дайд, прекрасно отличавший настоящее желание от поддельного, даже мог бы назвать средство, которым она воспользовалась. Оно было особенно популярным у девочек из борделя Беллы. Значит, Элен понимала, чем может закончиться сегодняшняя встреча, и готовилась к ней.
– Почти? – выдохнула она, не открывая глаз. Очевидно боялась себя выдать, поэтому просто вздрагивала, откинувшись назад.
– Меня нелегко убедить, Элли. – Гектор убрал руки и сделал шаг назад. М-да… Губы и щёки красные, глаза зажмурены, грудь, которую он вытащил из выреза платья, тоже розовая, со следами от пальцев, юбка задрана до талии – и ради чего прима Императорского театра согласилась на подобный кошмар? Даже если поверить, что Элен влюбилась, самоуважение никто не отменял. А к собственной персоне актриса относилась очень трепетно. – Так что мы ещё поговорим. Когда у тебя следующий спектакль?
– В субботу…
Элен распахнула глаза, и Дайд с трудом удержался от фырканья – на её лице всё же мелькнуло облегчение.
– Отлично. После спектакля пойдём в ресторан, там и поговорим. Согласна?
Она кивнула, поправляя юбку дрожащими пальцами.
Вернувшись в Тиль, Гектор сначала пару минут поговорил с Кэти – обещал ведь проявлять внимание, значит, нужно держать слово, – а затем связался с Урсулой.
– Ну? – фыркнул Дайд, как только перед глазами появилась проекция сестры. – И что ты скажешь мне в своё оправдание?
– Ничего! – нагло заявила Урсула, задрав нос. – И вообще – ты сам виноват!
– М-м-м… В чём?
– В том, что Кэти уверена, будто она тебе не особенно нужна. Переспи с ней, и она забудет подобные мысли.
– Сули! – Несмотря на то, что Гектор слегка сердился, он всё же не удержался от улыбки. – А как же «только после свадьбы»?
– После свадьбы будешь детей заделывать, а сейчас можно просто расслабиться.
Дайд засмеялся и покачал головой.
– Интриганка.
– Я тебе добра желаю. – Урсула свела брови и, посерьёзнев, спросила: – Почему ты считаешь, что Кэти передумает? Она не легкомысленная девочка. Раз уж приняла предложение, то на попятную не пойдёт.
– Она не любит меня. Ей нравится чувство безопасности, которое она испытывает рядом со мной, нравится, когда я говорю ей комплименты. У Кэти проблемы с самооценкой, я её повышаю. Но меня самого она не любит, – пояснил Гектор спокойно. – Она влюблена в Роджера. Спроси её что-нибудь про него, увидишь реакцию, поймёшь.
– Да я тебе верю. Но Роджер…
– Роджер пока ведёт себя с ней, как идиот. Может, исправится, посмотрим.
– Надеюсь, что не исправится, – проворчала Урсула недовольно. – Я хочу, чтобы мой брат женился, обзавёлся домом и детишками! Не любит, не любит… Не знаю. Смотрит она на тебя как на бога.
– Так богов не любят, – хмыкнул Гектор. – Сама же знаешь. Их боготворят.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Уснув, Тайра попала в воду – тёплую, спокойную и пронизанную солнечными лучами. Закружилась в ней, закрутилась волчком, ощущая мягкие прикосновения, несколько раз перекувырнулась через голову и беззвучно рассмеялась, заметив рядом обескураженную морду своего пса. Он смешно дрыгал лапами, пытаясь удержать равновесие, и уши его колыхались туда-сюда.
Тайра обхватила пса руками и быстро поплыла к поверхности. Вынырнув и выплюнув набравшуюся в рот жидкость, улыбнулась и сказала, отпуская его и отплывая в сторону:
– Что ты такой недовольный? На этот раз она тёплая!
Пёс действительно выглядел недовольным, даже надутым, и Тайра не сомневалась – если бы он мог, сейчас непременно высказал бы ей, что думает по поводу этого неожиданного затаскивания в воду.
– А всё почему? – продолжала Тайра, смеясь, развернулась и поплыла в сторону берега. – Потому что кое-кто не хочет сказать мне своё имя. А сказал бы – превратился в человека. И разговаривать бы смог, и плавать было бы проще и… – Она запнулась, ощутив жар в груди. – … И остальное тоже.
Пёс рыкнул, раздался плеск – он поплыл за ней.
Через минуту Тайра вылезла на берег и, отжав волосы, села на песок. Оглядела себя – она была в белье и нижней рубашке, как тогда, у озера. Только вот теперь это было не озеро, а речка рядом с Лиртой – девушка узнала песчаный пляж и кусты с красными ягодами на другом берегу.
Окатило брызгами – пёс отряхнулся, стоя рядом с ней, и недовольно сощурился, когда Тайра хихикнула.
– Мстишь, да? Вредный какой. – Она откинулась назад и немного смутилась, заметив, что взгляд её ночного визитёра изменился, наполнившись желанием. Скользил по её телу поверх намокшей рубашки, и Тайре вдруг захотелось её снять. Снять и посмотреть, как он отреагирует, что будет делать. Это ведь сон. Всего лишь сон.
Нет, нет, нельзя. Что это даст?
А вдруг он передумает и скажет имя?..
– Нравится? – прошептала Тайра, хватаясь за промокший подол. – Хочешь, сниму?
Судя по взгляду, он очень хотел. Но не кивнул, продолжая просто следить за её действиями.
– Сниму, если скажешь своё имя. – Она задохнулась от волнения – а вдруг и правда скажет? – но тем не менее произнесла: – Всё сниму, совсем всё. Я ведь твоя. Ты же знаешь это. Твоя.