– Я здесь, – послышался голос от самого входа в кафе.
Все присутствующие повернулись на голос Лусии и сразу же начали громко хлопать и восторженно кричать. Она успокоила публику легким взмахом руки и величаво проследовала сквозь толпу. Длинный шлейф ее платья фламенко, вполне сопоставимый по своей длине с парадным платьем королевы, плавно струился за нею, извиваясь, словно змея. Лусия поднялась на сцену и мастерски крутанула талией, заставив шлейф полностью подчиниться ее воле.
– Arriba!
– Ole! – послышались ответные приветственные крики.
– Вот сейчас мы можем начинать! – Хозе тронул струны своей гитары, выдав замысловатый пассаж, и Лусия задвигалась в такт музыке.
Мария, как и все остальные зрители в зале, сидела как завороженная. Столько страсти и огня было в этом хрупком создании, что она с трудом узнавала в нем собственную дочь.
«Какой же ты стала искусницей, доченька моя, – размышляла она про себя, вслушиваясь в громовые аплодисменты, которыми разразилась экзальтированная публика в конце выступления. И она тоже присоединилась к ним и тоже поднялась со своего места вместе с остальными зрителями, устроившими Лусии самую настоящую овацию. – Ты неподражаема и великолепна».
Хозе сегодня тоже был в ударе. Казалось, он впервые открывал для себя всю значимость шоу, в котором участвовал. Ритм, заданный им изначально, идеально совпадал с движением ножек Лусии. Такое впечатление, что он уже заранее знал, какое следующее па сделают эти ноги.
– Моя сестра, она неподражаема! – восторженно прошептал Пепе на ухо матери, когда Лусия наконец завершила свои alegrias и весь зал, стоя, стал требовать ее на бис.
Лусия снова успокоила публику с помощью рук.
– Si, я повторю свое выступление, но вначале представлю вам своего особого гостя. Хочу, чтобы он тоже поднялся ко мне на сцену. Пепе, ступай ко мне, – обратилась она к брату, и взоры всех присутствующих тут же устремились на мальчика.
– Я не могу, мама! – страшно испугался Пепе. – Я еще ничего не умею!
Мария молча взяла его гитару и протянула сыну. А ведь Лусия не случайно настояла на том, чтобы он принес с собой гитару на ее выступление.
– Ступай, сынок, как о том просит тебя твоя сестра.
Перепуганный Пепе робко пошел к сцене. Менике тут же подхватился со своего стула и галантно предложил его мальчику. Пепе уселся рядом с отцом, тот что-то негромко прошептал ему на ухо.
– Senores y senoras! Я рада представить вам Хозе и Пепе, отца и сына, которые впервые выступают вместе! – объявила Лусия и, махнув своим шлейфом, отступила в бок сцены.
Вот Пепе поставил свою гитару в нужное положение, Хозе слегка тронул мальчика за плечо, потом кивнул ему и начал играть. Спустя пару секунд Пепе осторожно присоединился к нему, внимательно наблюдая за пальцами отца и вслушиваясь в заданный им ритм. Мария затаила дыхание, понимая, каких трудов стоит Пепе побороть свое волнение. Но вот мало-помалу плечи его расслабились, и он даже закрыл глаза. Мария тоже немного успокоилась. Она увидела, как Хозе внезапно замолчал: значит, он уверен, что сын дальше справится и один, без него. А мальчик, всецело погруженный в свой мир, как это бывает и с Лусией, когда она начинает танцевать, проворно перебирал своими тонкими пальчиками струны гитары, которые, казалось, порхали, словно мотыльки. Его соло заслужило бурю аплодисментов. После чего к нему присоединились Менике, Хозе и Лусия, завершив шоу блистательным крещендо, которое снова взорвало всех и привело публику в неистовство. Собравшиеся еще долго скандировали, требуя продолжения.
Хозе поднялся со стула, потом поднял на ноги своего сына и крепко обнял его. Мария почувствовала, как слезы градом покатились по ее лицу, но она даже не сделала над собой усилия, чтобы остановить их.
Лиссабон
Август 1938 года, два года спустя
26
– Я получил приглашение из Буэнос-Айреса. Нас зовут туда на гастроли, – объявил Хозе, сидя вместе с Лусией и Менике в их номере.
– Это там, где родилась Аргентинита? – на всякий случай уточнила Лусия у отца.
– Да, она действительно родилась в Аргентине.
– А где эта Аргентина находится? В Соединенных Штатах Америки?
– Нет, она расположена в Южной Америке, в испаноязычной части континента, если быть точнее. – Менике только ресницами похлопал в ответ на такое вопиющее незнание географии со стороны своей подруги.
– Так они там разговаривают на испанском?
– Да. Но думаю, нам надо отклонить это предложение, – сказал Хозе.
– Почему? – Лусия сузила глаза. – С какой такой стати? Мы провели в Португалии целых два года, и, сказать по правде, я уже изрядно устала жить на чужбине, в стране, где все говорят на другом языке. В Буэнос-Айресе я буду хотя бы понимать то, что говорят мне люди! Отец, я хочу туда!
– Однако мы туда не поедем, – твердо возразил Хозе.
– Почему?
– Ведь туда можно добраться только по воде. Надо много дней плыть на корабле. А ты же не хуже меня знаешь, дорогая моя, цыганам нельзя пересекать воду. Это для нас верная гибель, как утверждают предания, – торжественно изрек Хозе.
– Господи! Да забудь ты наконец про все эти глупые предрассудки! Я что, по-твоему, погибла, когда пересекла по мосту реку Дарро, чтобы попасть из Сакромонте в Альгамбру? И таких как я, были сотни, папа. И никто из нас не утонул. И не умер…
«Один человек умер», – подумала Мария. Она тихонько сидела в уголке, не вмешиваясь в их разговоры, пришивала оборки к новому платью фламенко Лусии.
– Река Дарро знакома нам, цыганам, сотни лет. К тому же она не широкая. В том месте, где расположен мост, не больше нескольких футов в ширину. А здесь надо будет пересечь океан. Плыть по воде многие недели! К тому же…
– К тому же что, отец? – вопросила Лусия.
– К тому же, здесь, в Лиссабоне, мы пользуемся успехом. У нас есть все, что мы захотим. Как говорится, от добра добра не ищут. Кто его знает, Лусия, как там все сложится в этом Буэнос-Айресе. В любом случае нам придется все начинать сначала.
– Но именно этим мы и занимаемся, папа, всю нашу жизнь. Разве не так?
– Там правит бал Аргентинита, она истинная королева тех мест.
– Так ты ее боишься? А я вот ни капельки! Мне здесь уже надоело. Что из того, что мы зарабатываем кучу денег? В мире полно и других стран, которые тоже должны увидеть, что я могу делать. – Лусия повернулась к Менике. – Согласен со мной? – спросила она у него.
– Думаю, предложение действительно весьма перспективное, – откликнулся Менике в присущей ему обтекаемой манере, как самый заправский дипломат.
– Более чем перспективное! – Лусия бросила на него испепеляющий взгляд и поднялась со стула. – И в любом случае я намерена воспользоваться представившейся мне возможностью. Можешь телеграфировать, что я согласна. Я поеду к ним. Что же до остальной части труппы, то вам самим уже решать, последуете вы за мной или нет.