Мне хотелось осмотреться у линии старта, но это оказалось невозможно. Двое полицейских в форме и трое сыщиков в повседневной одежде, по которым всё равно видно было, что они детективы, до сих пор искали улики у импровизированной сцены и трибун, установленных на выходные. Судя по всему, они пока не нашли ни денег, ни вора.
Я пересекла улицу и прошла мимо банка. Он был закрыт, что неудивительно, и кража тут ни при чём – по субботам банк всегда закрывается в полдень, а уже пробило три.
Никто не обращал на меня внимания, и я заглянула в окно. Внутри кипела жизнь: кассиры пересчитывали деньги в ячейках, полицейские офицеры опрашивали охранников, остальные работники корпели над бумагами – вероятно, изучали списки пожертвований, которые теперь бесследно исчезли.
Мистер Холман и офицер Рэйни стояли рядом со старомодным сейфом. Дверца была приоткрыта, а внутри пусто.
Я вернулась к мини-парку на другой стороне Мэйн-стрит. Там было не так оживлённо. Шмели лениво летали над петуньями, а в купальне для птиц сидел растолстевший красный кардинал. Он даже не плескался, а просто сидел, опустив хвост глубоко в воду.
С видавшей виды скамейки отлично просматривался вход в банк. Мне хотелось поговорить с офицером Рэйни, потому что присматривать за деньгами было его обязанностью. Но как до него добраться?
Какое-то время я наблюдала за пухлым кардиналом, похожим на красивый красный камешек, и думала о сейфе, мистере Холмане, офицере Рэйни и подозрительном велосипедисте в красных шортах.
Может, пойти в главный штаб полиции? У меня там был знакомый, шеф Макгиннис. Мы не то чтобы друзья, скорее знакомые. Или, скажем так, коллеги. Часто так получалось, что мы брались за одно и то же дело, но подходы у нас разные – и результаты порой тоже.
Пока я раздумывала над тем, как поступить, ко мне на скамейку подсел мой друг.
– Лютер! – ахнула я. – Поделись со мной своей мудростью.
Всегда было приятно пообщаться с Лютером – каждый раз я узнавала что-то новое. Хотя не сразу понимала, почему это так важно.
– Привет, Нэнси! – Он улыбнулся. – Я даже не удивлён, что ты сидишь в парке вместо того, чтобы крутить педали!
– Потому что ты хорошо меня знаешь, – с улыбкой произнесла я. На самом деле Лютер был ровесником моего отца, но мы всегда общались как закадычные друзья. – И всё же почему ты не удивлён?
– Потому что сегодня произошло серьёзное преступление, – ответил он, и его синие глаза блеснули.
Я кивнула.
– Уже слышал о пропавших пожертвованиях?
– Да, и не сомневался, что ты бросишься это расследовать. И день погожий, самое то прогуляться по парку.
– Честно говоря, я уже не уверена, что правильно поступила. Мне хотелось поговорить с Ральфом Холманом или полицейским, который охранял сейф, но они связаны по рукам и ногам.
– Не буквально, надеюсь? – пошутил Лютер.
Я улыбнулась.
– Да почти. Им же приходится стоять на страже у пустого сейфа.
– Знаешь… – начал Лютер.
Мне нравилось, когда он начинал предложения с этого слова, потому что обычно они заканчивались тем, чего я совершенно точно не знала.
– Знаешь, эта кража напомнила мне об известном ограблении в Ривер-Хайтс.
Разумеется, о том, о чём он хотел мне рассказать, я была наслышана. Все местные знали эту легенду наизусть. Правда, Лютер считался экспертом по истории города и знал детали, которые не добрались до учебников истории.
– Ты, конечно, слышала про банду Рэкхема
[1]?
Я кивнула и своими словами пересказала текст с брошюры для гостей Ривер-Хайтс.
– Ещё до того, как наш город получил название, сюда приплыл пароход, нагруженный деньгами, которые должны были обменять на наковальни Махоуни. Слухи быстро разнеслись по округе, и банда Рэкхема всё украла.
– Поверхностные знания на пять с плюсом. А теперь расскажи о том, что знают не все.
– Так, посмотрим… Ты мне показывал, где именно произошло ограбление.
Это, между прочим, было на удивление увлекательно. Лютер так живо описывал, как произошло преступление, что я с лёгкостью могла всё представить. Здорово, что у Ривер-Хайтс была своя байка про пиратов.
– Что ещё? Ах да! В прошлом году Люсия Гонсальво нашла золотую монетку и решила, что она с затонувшего корабля с сокровищами, но ты опознал её как часть добычи банды Рэкхема.
– Прекрасно.
– Так при чём здесь то ограбление? Я что-то не понимаю?
– Как я уже сказал, сегодняшняя кража сильно похожа на ту, которую совершили пираты около века назад.
– Чем?
– Его банда словно сквозь землю провалилась. До ограбления их видели, а после они все исчезли бесследно.
– Ты говорил, они сбежали к Мускоке. Там их ждала лодка.
– Верно, – подтвердил Лютер. – Шериф оставил людей у реки, но не мог же он поставить человека через каждые несколько ярдов. Невозможно просматривать все места, где получится незаметно проплыть на лодке, тем более под покровом ночи. Пираты затаились до темноты, а потом уплыли по Мускоке.
– Думаешь, и в этот раз воры решили воспользоваться тем же путём?
– Уверен, ты с этим разберёшься. – Лютер встал и похлопал меня по плечу. – Ты же умная.
Пока я провожала Лютера взглядом, красный кардинал отряхнул влажные пёрышки и взлетел. Я наблюдала за тем, как он парит в свете полуденного солнца, и обдумывала наш разговор.
Вдруг мне снова вспомнился незнакомец в шортах красного цвета. Он скрылся так же стремительно, как и красный кардинал.
«Надо поговорить с офицером Рэйни. Он тоже видел Красные Шорты и даже прогнал его со сцены. Должен же он был внести его в список подозреваемых».
Я вернулась к банку и снова заглянула в окно. Там всё немного улеглось, и возле пустого сейфа никого не было. Почти все сотрудники уже ушли. Ральфа Холмана и офицера Рэйни нигде не было видно.
Тогда я прошлась до переулка за банком. Его с обоих концов перекрывали полицейские машины. Посередине стояла странная чёрная машина, припаркованная у чёрного входа.
В переулке я не заметила ни одной живой души, но чёрный вход наверняка кто-то охранял. Оставалось только надеяться, что это знакомый мне полицейский, который не откажется поделиться со мной подробностями о краже. Мне приходилось сотрудничать с некоторыми из них в прошлых расследованиях – неофициально, разумеется. Было бы здорово, если бы там дежурил сам шеф Макгиннис.
Я протиснулась в узкую щель между перегородившим дорогу автомобилем и стеной здания. Была уже половина пятого. Асфальт напоминал лоскутное одеяло, где редкие пятна света перемежались с тёмными, как шерсть чёрной пантеры, тенями.