Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825 - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Симбирцев cтр.№ 80

Первую попытку перевести внешнюю разведку России с дилетантски совместительных на профессиональные рельсы предпринял Петр I, «подсмотрев» это новшество в своем стиле у европейцев во время очередного из своих вояжей в Европу. При Петре не только появились постоянные русские посольства в иностранных державах взамен временно приезжавших из Московского царства, его молодая империя обзавелась и первыми постоянно находящимися в стране пребывания разведчиками (сейчас сказали бы — резидентами). При нем же в России впервые появляется самостоятельное племя разведчиков, пусть еще и облаченных в дипломатические платья.

Изданные недавно в 6 томах «Очерки истории российской внешней разведки» по этому случаю именуют Петра Алексеевича первым организатором российской нелегальной разведки, упоминая о первом достоверно известном таком факте. В 1717 году Петр помимо официального посла России во Франции барона Шлейница тайно отправляет в Париж исключительно для ведения разведывательной деятельности русского офицера Мусина-Пушкина, запретив ему даже сообщать послу Шлейницу о своей миссии. Хотя в тех же очерках упоминают и о том, что еще отец Петра царь Алексей Михайлович в состав официальных своих посольств за рубеж включал по одному сотруднику своего Тайного приказа, явно действовавшего параллельно с дипломатами в целях разведки, просто большинства имен таких «тайных» уполномоченных история нам не сохранила. В любом случае, даже если нелегальные разведчики в России и появились при Петре, то отдельный орган внешней разведки был создан только через полтора века после кончины главного российского коронованного реформатора.

Хотя нельзя не отметить этот гигантский прорыв при Петре I в деле российской дипломатии, а также «секретной дипломатии», как до создания отдельной службы внешней разведки в Российской империи именовали этот процесс. Самые ярые ненавистники Петра I даже эти его заслуги подвергают сейчас сомнению, не желая даже в установлении постоянных дипотношений с иностранными державами и в становлении при нем российской разведки увидеть прогресс его царствования. Приходилось читать, что и здесь Петр всего лишь плагиатор европейских образцов. Что и здесь все уперлось в красивую внешнюю витрину реформ. Что видимость петровского прорыва в дипломатии-разведке — это несерьезные его посольства при чужих дворах, собственные «великие посольства» с бесконечным развратом и пьянкой за границей, вывоз приближенными к нему казнокрадами типа Меншикова награбленного добра в голландские банки и так далее. Но здесь объективная реальность явно на стороне Петра, как бы ни относиться к нему лично. Его дипломатия дала заметные плоды, разведка под маской дипломатии при Петре встала на ноги до уровня среднеевропейского государства, и в целом Россия стала европейской державой. Жестокостей и безобразий петровского правления все это не извиняет и не оправдывает, но в плане организации разведки прогресс Петровской эпохи бесспорен.

До Петра дипломатические отношения Москвы с иностранными государствами носили хаотичный и разовый характер, то же касалось и разведки «с оказией». Сам же Петр не только первым из русских государей лично стал выезжать на переговоры с иностранными монархами (а до него последним был князь Киевской Руси Изяслав, в XII веке ездивший в Европу за помощью от римского папы и польского короля в борьбе с династическими врагами в Киеве), и он не просто учредил постоянные посольства России в чужих столицах. Он создал внешнюю разведку в ее нормальном понимании. Толстой, Волконский, Паткуль — только самые яркие и монументальные ее разведчики-резиденты, были и сотни других агентов петровской разведки за границей из числа российских подданных или завербованных ими иностранцев.

Масштаб и размах петровской разведки тоже несравним с допетровскими временами. Хотя и тогда русские агенты добирались до Индии или Китая, но это были разовые тычки на ощупь с задачами: «Поспрашивать, кто главный в земле Индийской» или «Сведать, каково здоровье свейского короля Карлуса». При Петре же разведка России расправила плечи и пыталась разбросить щупальца своей сети как можно дальше по миру. Она уже не кучковалась в Польше, Швеции или Турции, осваивая неведомые ей ранее и, казалось бы, еще не самые важные для внешней политики России направления. Она прощупывает возможность союза с иранским шахом Тахмаспом в плане совместного давления на общего врага — Османскую империю (впервые православная Россия предлагает военный союз исламскому государству — реалии внешней политики становятся важнее прошлых принципов). Петр посылает очередное посольство с разведчиками в его составе в Индию, без устали разведывает обстановку в странах Центральной Азии (Хиве, Бухаре, Коканде, Джунгарии), итальянский разведчик из русского Посольского приказа Флорио Беневени склонял к союзу с Россией племенных вождей Средней Азии и казахской степи. Петровский посланец Спафарий первым прибыл в Пекин и установил дипотношения с китайской Цине кой империей. В Индию тайно, а не в составе посольства отправляются петровские разведчики адмирал Вильстер, капитан Мяснов и поручик Кошелев, при этом им предписано на обратном пути побывать на Мадагаскаре и предложить союз с Россией местному правителю. Кому до Петра Алексеевича в Москве было дело до союза с королем Мадагаскара, и многие ли до него в России вообще о Мадагаскаре слышали. За эту деятельность на международной арене Петру можно было бы сохранить прилипший к нему титул Великий, которого, возможно, он и не заслуживал за свою деятельность во внутренней политике в его империи, но история этот титул уже отдала ему навечно.

Еще одно отличие петровской «секретной дипломатии» от предшественников — она перестает быть пассивным собирателем информации для русского царя, начинает составлять и организовывать разведывательные комбинации за пределами России, участвует в хитросплетениях с участием иностранных разведок. Это уже гораздо более сложный уровень внешней разведки, чем просто сбор и анализ информации. Россия в петровское время отказывается от многих устаревших установок, казавшихся ранее незыблемыми. До Петра к Османской империи относились только как к исчадию ада, которое надо стереть с политической карты мира и отомстить тем «злым басурманам» за разгром братской Византии. Когда еще допетровской Руси в 1621 году Османы предложили военный союз против Польши, к предложению «басурман» отнеслись настороженно: как можно заключать союзы против христиан, пусть и латинской веры, с этими исчадиями ада. В итоге на Польшу выступили без турецкой поддержки, войско воеводы Шеина «добрыми христианами» поляками разгромлено, а сам он попал в плен.

В хитроумном сплетении взаимоотношений различных разведок-дипломатий до Петровской эпохи наши дипломаты вообще не очень хорошо ориентировались, редко заглядывая более чем на один ход вперед. Когда посланец французского короля Гильом Рубрук прибыл в монгольскую столицу Сарай и склонял хана Золотой Орды к франко-монгольскому союзу против турок (презрев явные различия между католической верой Парижа и конфессиональным винегретом татарской Орды), здесь же он предлагал участие в этой коалиции и послам русских князей при ханской ставке, но те, похоже, не очень-то тогда и поняли, чего от их правителей хотят странные французы.