…ужасен для всех поэт полоумный —
Все от него врассыпную, лишь по следу свищут мальчишки.
Ежели он, повсюду бродя и рыгая стихами,
Вдруг, как тот птицелов, что не впору на птиц загляделся,
Рухнет в яму иль ров, — то пускай он хоть лопнет от крика:
«Люди! На помощь! Скорей!» — никто и руки не поднимет.
Если же кто и начнёт спускать ему в яму верёвку,
Я удержу: «А что, если он провалился нарочно
И не желает спастись?» — и по этому поводу вспомню
Смерть Эмпедокла: «Поэт сицилийский, в отчаянной жажде
Богом бессмертным прослыть, хладнокровно в горящую Этну
Спрыгнул. Не будем лишать поэта права на гибель!
Разве не всё равно, что спасти, что убить против воли?
Это не в первый уж раз он ищет блистательной смерти, —
Вытащишь, кинется вновь: ему уж не быть человеком.
Кроме того, ведь мы и не знаем, за что он наказан
Страстью стихи сочинять? Отца ль осквернил он могилу,
Молнии ль место попрал, — но лютует он хуже медведя,
Хуже медведя, что клетку взломал и ревёт на свободе!»
Так от ретивых поэтов бегут и учёный и неуч;
Если ж поймает — конец: зачитает стихами до смерти
И не отстанет, пока не насытится кровью, пиявка
[445].