|
Cтраница 42
Я не скажу, чтоб случайному счастию был я обязан
Тем, что мне выпала честь себя называть твоим другом.
Нет! Не случайность меня указала тебе, а Вергилий,
Муж превосходный, и Варий тебе обо мне рассказали.
В первый раз, как вошёл я к тебе, я сказал два-три слова:
Робость безмолвная мне говорить пред тобою мешала.
Я не пустился в рассказ о себе, что высокого рода,
Что объезжаю свои поля на коне сатурейском;
Просто сказал я, кто я. Ты ответил мне тоже два слова,
Я и ушёл. Ты меня через девять уж месяцев вспомнил;
Снова призвал и дружбой своей удостоил. Горжуся
Дружбою мужа, который достойных людей отличает
И не на знатность глядит, а на жизнь и на чистое сердце
[415].
В сентябре 38 года Гораций уже в качестве клиента отправился с Меценатом в Брундизий, откуда тот должен был отплыть в Афины для важных переговоров с Марком Антонием
[416]. Помимо Горация Мецената в этой поездке сопровождали Вергилий, Варий, Плотий Тукка и ритор Гелиодор, а также представители Марка Антония: юрист Кокцей Нерва (прадед императора Нервы) и Фонтей Капитон (легат Антония в Азии).
В то время основным средством передвижения по суше служили конь, мул или ослик. В день удавалось проезжать в среднем 30 километров. Люди среднего достатка обычно пользовались различными видами повозок, в которые также запрягали мулов. Богачи и аристократы путешествовали в специальных экипажах, запряжённых лошадьми. Заночевать можно было на постоялом дворе или на вилле у родственника или знакомого.
Гораций был очень рад этой поездке и позднее даже сочинил своеобразную сатиру-отчёт, в которой подробно описал всё путешествие, занявшее почти две недели. Сначала вместе с греческим ритором Гелиодором Гораций выехал из Рима и остановился в Ариции в бедной гостинице. Затем путники прибыли в Аппиев Форум, где поэта постигло расстройство желудка, вызванное несвежей водой, а ночью донимали комары и лягушки. Затем путешественники проплыли на лодке по каналу и добрались до Анксура, где соединились с Меценатом и сопровождавшими его Кокцеем Нервой и Фонтеем Капитоном. Все вместе они отправились в Фунды, оттуда в Формии, где отдохнули в доме Лициния Мурены. Отсюда спутники двинулись в Синуэссу, где к ним присоединились Вергилий, Плотий и Варий:
Самый приятнейший день был за этим для нас в Синуэссе,
Ибо тут съехались с нами Вергилий, и Плотий, и Варий,
Чистые души, которым подобных земля не носила
И к которым сильнее меня никто не привязан!
Что за объятия были у нас и что за восторги!
Нет! Пока я в уме, ничего не сравняю я с другом!
[417]
Затем они остановились на ночь в поместье близ Кампанийского моста, а после этого отправились в Капую, где Меценат устроил игру в мяч. Вергилий не очень хорошо переносил путешествие, поскольку, как и Гораций, имел довольно слабое здоровье:
Начал играть Меценат, а я и Вергилий заснули:
Мяч — не для нас, не для слабых очей, не для слабых желудков
[418].
После Капуи Меценат со своей свитой останавливался в поместье Кокцея близ Кавдия, где его развлекали шуты; в Беневенте, где из-за рвения хозяина загорелась кухня; в поместье близ Тривика, где много хлопот принёс едкий дым от сырых дров; в Аскуле, где «за воду с нас деньги берут, но хлеб превосходен»; в Канузии, где его свиту покинул Варий; в Рубах, где путников настиг сильный ливень; в Барии; в Гнатии, где Меценат со своей свитой наблюдал чудесное знамение в храме и откуда, наконец, прибыл в Брундизий.
В 33 году Меценат подарил обездоленному Горацию небольшую сельскую виллу в Сабинских горах, которая позволила поэту безбедно существовать до конца жизни. На этой вилле поэт укрывался от суеты и шума столицы, а также сочинял свои бессмертные стихотворения. Со временем у Горация появился и маленький домик в Тибуре (современный Тиволи), где он любил останавливаться на пути из столицы в свою сабинскую усадьбу
[419]. В Риме у Горация имелась, очевидно, небольшая квартира в инсуле, о чём он сам намекает в одной из своих сатир:
…Куда пожелаю,
Я отправляюсь один, справляюсь о ценности хлеба,
Да о цене овощей, плутовским пробираюсь я цирком;
Под вечер часто на форум — гадателей слушать; оттуда
Я домой к пирогу, к овощам. Нероскошный мой ужин
Трое рабов подают. На мраморе белом два кубка
С ковшиком винным стоят, простая солонка, и чаша,
И узкогорлый кувшин — простой, кампанийской работы.
Спать я иду, не заботясь о том, что мне надобно завтра
Рано вставать и — на площадь, где Марсий кривляется бедный
В знак, что он младшего Новия даже и видеть не может.
Сплю до четвёртого часа; потом, погулявши, читаю
Или пишу втихомолку я то, что меня занимает;
После я маслом натрусь — не таким, как запачканный Натта,
Краденным им из ночных фонарей. Уставши от зноя,
Брошу я мяч и с Марсова поля отправлюся в баню.
Ем, но не жадно, чтоб лёгким весь день сохранить мой желудок.
Дома потом отдохну
[420].
Около 35 года был опубликован первый большой труд Горация — первая книга «Сатир», посвящённая Меценату и содержащая 10 стихотворений. Вторая книга «Сатир» увидела свет в 30 году и включает в себя 8 произведений. Сам поэт именовал эти стихотворения «беседами» (sermones).
Сатиры Горация в основном посвящены различным философским проблемам, а также особенностям сатирической поэзии как жанра
[421] и забавным происшествиям
[422]. В «философских» сатирах
[423] поэт морально обличает скупость, алчность, разврат, расточительство, зависть, сутяжничество, роскошь, тщеславие, чревоугодие, даже колдовство и, напротив, воспевает дружбу, добросердечие и сельскую жизнь; пишет он и о том, что надо довольствоваться малым, соблюдать во всём умеренность и держаться середины.
Вернуться к просмотру книги
Перейти к Оглавлению
Перейти к Примечанию
|
ВХОД
ПОИСК ПО САЙТУ
КАЛЕНДАРЬ
|