Чума в Бреслау - читать онлайн книгу. Автор: Марек Краевский cтр.№ 46

Страница

— Они это заслужили, — жестко сказал Мюльхауз. — Я пошел к ним с моим сыном после его аттестата. Я выбрал их случайно. Из архива твоего децерната я взял первый попавшийся адрес. Я хотел, чтобы после окончания школы Якоб стал мужчиной. Чтобы закрепить экзамен на зрелость. Зубы вылечил с противоположных увлечений натур, которые у него я видел с детства. Когда я оставил его самого у этих шлюх, услышал взрывы смеха. Они смеялись над ним, понимаешь? Якоб выскочил из их убогого чердака, вырвался и убежал. Я подробно расспросил их, над чем они смеялись. Тогда они рассказали мне о своем первом контакте с Якобом. За несколько недель до этого двадцать гимназистов встретились с ними в какой-то мерзком отеле. Среди этих ребят был Якоб. Его покинули мужские силы. Уже тогда над ним смеялись. Ты знаешь, что такой смех может сделать с уязвимым юношей? Они заслужили кое-что похуже, чем вырвать зубы на живую! — Мюльхауз встал и начал махать руками, а его мертвое лицо стало багровым. — Понимаешь, ты, сукин сын, они сделали моего Якоба педерастом!

Мок отвернулся от Мюльхауза. Из кармана он достал носовой платок, хмыкнул и принялся чистить испачканные грязью носки своих ботинок. Вокруг него медленно вращалась фотопластинка. Подсвеченные кадры были нечеткие и размытые. Виллибальда Мока на них не было. Никого не было. Никто не мог служить ему советом.

— Ну что, идем, Мок? — спросил Мюльхауз. — Мы замерзнем на этой крыше? Я все тебе рассказал. Выбор за тобой. Ты с ними или со мной? С убийцами или с полицией?

Мок приблизился к Мюльхаузу. Он протянул руку и вытер грязный платок о лицо криминального советника.

— Ну что так смотришь, Мок? — Мюльхауз вытер лицо от песка и грязи. — Ты же меня не убьешь?

— Убью себя, Мюльхауз. Да, я убью себя, — сказал Мок и взял у Цупицы железный прут. — И собственноручно. Ты сам сказал, что я верный пес правосудия. Мое место не в тюрьме. Пес ни за что не хочет возвращаться в конуру. В конуре он не может вершить правосудие.

В XVIII веке барон Отто Фрайхерр фон Бухвальд поставил в своем имении небольшую ротонду, предназначение которой было тайной для всех посетителей резиденции. Большинство гостей думали, что старый барон украсил парк часовней или храмом размышления. Против первой гипотезы выступило бы полное отсутствие религиозной символики, против второй — характер этого сооружения. Ибо это была не просто крыша, поддерживаемая четырьмя или шестью колоннами, как это обычно бывало в подобных сооружениях, а цилиндр без окон, прикрытый псевдороманской крышей. Единственными отверстиями в этой ротонде были: длинный узкий витраж и большие дверцы, вписанные в мощный портал. Для храма размышления она казалась слишком большой. В этот момент внутри нее находилось двадцать пять человек, а свободно могло поместиться и еще столько же.

Они заполняли все пространство здания. Одетые во фраки или сюртуки, цилиндры или котелки, они стояли на ровно уложенных плитах песчаника и смотрели друг на друга с любопытством, равным тому, с каким смотрели бы на свои физиономии выпускники одного класса, которые встретились спустя годы. Они не часто видели друг друга без длинных клеенчатых плащей и масок в форме птичьего клюва. Однако их любопытство было не в полной мере удовлетворено, так как лица терялись в полумраке, слабо освещаемом свечами и пламенем огня в большом камине. По полу зашуршали чьи-то ботинки. На середину комнаты вышел высокий и дородный седовласый мужчина.

— Приветствую вас, братья, на одном из наших немногочисленных явных собраний, — раздался голос под высоким сводом зала. — Всем вам большое спасибо за пунктуальное прибытие в такое позднее время. Как вы знаете, единственным пунктом нашего внеочередного собрания является принятие в братство мизантропов господина Эберхарда Мока. Господин Мок, как один из двух братьев, принадлежащих к нашему силезскому братству, выполнил замечательное и восхитительное условие Impune interfecit. Поскольку честь ввести господина Мока в наше братство досталась моему заместителю, я даю ему слово и прошу представить подвиг кандидата.

— Господин Эберхард Мок… — На середину вышел худощавый человек с пышной старомодной бородой, одетый в старомодный сюртук. — Он полицейский по профессии, сотрудник полиции нравов. В результате какой-то прискорбной ошибки он был обвинен в убийстве и попал в тюрьму. Там он вел себя как настоящий доктор Чума. Очистил свет от худшего дегенерата, какого можно себе вообразить, некоего Конрада Дзялласа. Господин Мок, совершив этот славный поступок, остался безнаказанным. Все заключенные знали, что — находясь под угрозой пожизненного или смертного приговора — он не колеблется ни перед чем и убьет каждого. Эта безнаказанность была безнаказанностью только с точки зрения заключенных, потому что с точки зрения закона Мок должен был быть судим и наказан за убийство Дзялласа. Но какое бы наказание он ни получил, в своей среде он был бы безнаказанным. Таким образом он удовлетворяет условию Impune interfecit. Потому что вот что случилось. Сокамерники стали ему служить. Он стал их божеством. Господин Мок убил и совсем этого не скрывал. Он говорил сокамерникам: «Я убил и безнаказан. Никто меня больше не тронет, иначе я снова убью». Короче говоря, господин Мок полностью удовлетворяет условию безнаказанного убийства, при откровенной демонстрации личности преступника, что является величайшим условием инициации Impune interfecit. Зная об этом, мы позволили ему выбраться из лап недальновидной справедливости и предложили членство в нашем братстве. А теперь передаю слово брату Оттону IV фон Бухвальду.

Заместитель склонил голову и удалился. На середину собрания снова вышел барон фон Бухвальд.

— Я вызываю господина Мока на допрос, — раздался его сильный голос.

Один из мизантропов подошел к большой двери и распахнул ее настежь. Внутрь ворвался порыв ветра, который затряс пламенем свечей. Вместе с ветром явился бывший надвахмистр Эберхард Мок. Он был бледным, невыспавшимся, но тщательно выбритым. На нем было элегантный приталенный плащ из черной шерсти, гетры и котелок. Его шею обвивал белый шелковый шарф, а в руке таился мощный зонтик. От Мока пахло смесью свежевыпитого алкоголя и сладким духом корицы. Он встал посреди помещения рядом с ведущим собрания, снял котелок и энергично помахивал им.

— Господин Мок, третий пункт любого инициационного собрания нашего братства, — гремел барон, — это допрос кандидата. Этот пункт не нужен для Impune interfecit. Мы все знаем о вашем славном деянии, о нем знает вся Германия. Поэтому мы просим вас доказать, что вы Эберхард Мок. Один из наших братьев, мой заместитель, задаст вам вопрос идентификации.

Худощавый бородач не выходил на середину, а со своего места громким голосом сказал:

— Назовите, пожалуйста, имя практиканта, появившегося в вашем децернате IV полицайпрезидиума, только что приведенного к присяге как офицера королевского Полицайпрезидиума. Кроме того, укажите его любимое занятие, то, чем он особенно занимался после работы! Он что-то коллекционировал? И еще кое-что. Почему он не получил работу в полиции и что с ним потом стало?

Страница