Золотой жук мисс Бенсон - читать онлайн книгу. Автор: Рейчел Джойс cтр.№ 74

– Скорей принеси теплой воды! И одеяла!

Марджери принесла и чистой теплой воды, и целую кучу одеял. Но ей казалось, что все же что-то пошло не так, потому что оттуда, изнутри, за ребенком тянулось нечто ужасное, похожее на синий ремень. И Марджери не знала, как ей сказать об этом Инид, чтобы ее не испугать. Но та, словно прочитав ее мысли, небрежным тоном сказала:

– Ничего страшного, это пуповина. Тебе придется ее перерезать. Возьми нож и хорошенько его простерилизуй.

– Перерезать? Ты уверена, Инид, что это нужно перерезать?

А Инид деловитым тоном продолжала ее инструктировать: найди нитку потолще, сделай два стежка на пуповине – один ближе к ребенку, а второй ближе к матери, – и перерезай как раз между ними. Нож прошел сквозь плоть, похожую на мягкий хрящ, с такой легкостью, что Марджери ужаснулась. Она вообще в ту сторону старалась больше не смотреть. А Инид не издала ни звука. Она, похоже, этой операции даже не заметила – была занята ребеночком: рассматривала пальчики на руках и ногах, крохотные ушки и ротик, вытирала девочку сухими чистыми тряпками и всячески старалась ее согреть.

Казалось, теперь уже все позади. Наконец-то! У Марджери было такое ощущение, словно по ее телу пробежало целое стадо диких быков. Она была готова всю оставшуюся жизнь лазить по этой горе вверх и вниз, только бы не пришлось еще раз помогать появлению на свет человеческого детеныша. Она вытянулась на полу, надеясь расслабиться – тащиться к креслу казалось ей абсолютно ненужной тратой сил и времени, – и тут Инид вдруг снова пронзительно вскрикнула и сообщила, что у нее вновь начинаются потуги.

Господи!

Неужели там еще один ребенок? Снова стоны, крики, тяжелое дыхание. Марджери подползла к Инид на четвереньках, чтобы осмотреть, так сказать, «рабочий конец» ее тела. Тело содрогнулось и выплюнуло наружу что-то очень похожее на кусок печенки.

– Это послед, – простонала Инид. – Ты должна от него избавиться.

Марджери отыскала подходящую кастрюльку, свалила туда послед и унесла как можно дальше от бунгало в глубину сада, изо всех сил стараясь даже кастрюльки руками не касаться. Зато москиты сразу почуяли запах, исходивший от этой ужасной штуки, и вились над Марджери тучами. К тому времени, как она вернулась в дом, Инид уже успела вытереть кровь и жирную смазку с личика ребенка и улыбалась так, словно только что родила ангела.

– Мардж! Ты все-таки сумела не грохнуться в обморок! Ты все сделала как надо! Ты подарила мне мою девочку! – завопила она, охваченная эйфорией.

Потом ловко пристроила малышку к набухшей груди, которая стала теперь размером с изрядную дыню, и уже через несколько мгновений девочка, вытянув губки, прильнула к соску и стала есть. Вот оно – чистейшее воплощение любви! Марджери смотрела на них, и слезы лились у нее из глаз, и она утирала их, а они все лились и лились.

– У тебя что, бедро разболелось? – ласково спросила Инид.

– С моим бедром все отлично. Я его даже не почувствовала.

– Тебе, пожалуй, надо бы немного отдохнуть.

– Да, Инид. Я, пожалуй, действительно теперь немного отдохну.

И Марджери, шатаясь, вышла на веранду. Оказывается, опять наступила ночь. Одежда ее была вся перепачкана кровью, точно фартук мясника.

Сколько же миллионов или даже триллионов раз разыгрывалась эта сцена? Ведь она была предусмотрена для каждой человеческой жизни. С самого начала человек вступал в борьбу за то, чтобы сделать свой первый вздох и выжить. Марджери устроилась на веранде и, казалось, была готова вот-вот отключиться, однако ей это не удалось: она была настолько утомлена и взбудоражена, что в итоге ей показалось, будто она вообще больше никогда не уснет. При этом мысли ее носили глобальный, прямо-таки космический характер. Инид справилась со своей главной задачей. Она исполнила свое предназначение и стала матерью. Но как же сильно ошибалась она, Марджери! В этом предназначении не было ничего мелкого, ничего обыденного. Напротив – это было великое предназначение! Все в жизни ведет именно к нему, и нет в жизни более высокой ответственности, чем ответственность матери за своего ребенка. И сейчас, когда столь трудное испытание осталось позади, Марджери казалось единственно правильным сидеть спокойно и созерцать звезды, которые кружились и пульсировали у нее над головой, точно некий калейдоскоп светящихся точек.

Потом она, загибая пальцы, попыталась определить, какое сегодня число и день недели. Оказалось, что дочка Инид появилась на свет 16 февраля. В тот самый день, когда они должны были бы покинуть Новую Каледонию и начать обратное путешествие – домой.

– Что ж, я никогда больше туда и не поеду! – с вызовом сказала Марджери, обращаясь к тишине. – А ну ее на фиг, эту Британию!

И когда глаза ее начали сами собой закрываться, перед ее мысленным взором возник еще один человек, но не отец, а мать, как всегда терпеливо чего-то ждущая, тяжело обмякнув в своем любимом кресле у окна. И Марджери впервые показалось, что мать, возможно, не просто зря тратила оставшиеся ей годы жизни, а старалась по мере сил своих как-то отгородить собой Марджери от жестокого внешнего мира, как-то защитить ее. И хотя мысль эта была сущим безумием, Марджери вдруг пожалела, что не может сейчас поблагодарить мать.

В этот момент полицейский автомобиль, светя перед собой фарами, медленно проследовал мимо шанти-тауна и двинулся по дороге в сторону их бунгало. Но Марджери этого уже не видела. Она крепко спала.

Бери-бери вернулась, и он чувствовал себя совершенно больным. Ему было так плохо, что он больше спал, чем бодрствовал. А если пытался хоть что-то съесть, его тут же выворачивало наизнанку. Но мучила его не только тошнота. Было больно двигаться, даже дышать было больно. И все это продолжалось уже несколько недель.

С другой стороны, лежать неподвижно он не любил, потому что тогда его сразу начинали одолевать воспоминания. Чтобы их отогнать, ему приходилось все время что-то делать, чем-то себя занимать. И он считал – листья на каком-нибудь дереве, камни у себя под ногами или количество шагов, которые успел сделать до того, как его снова вырвало. Он знал, что, если не удастся сосредоточиться на каких-нибудь подсчетах, тот нечеловеческий страх сразу им овладеет, и тогда он перестанет понимать, где находится и что здесь делает.

Но время от времени ему удавалось увидеть мисс Бенсон, и он вспоминал, что прибыл сюда для того, чтобы возглавить ее экспедицию. Но, заглянув в свой блокнот, никак не мог понять, какой сегодня день. Он помнил только, что Рождество было уже давно, а после Рождества он еще довольно долго ждал получения паспорта и лишь после этого добрался до того городка и снял комнату; в эту комнату он мог бы вернуться, вот только найти ее теперь не мог. И он начинал изучать разные даты в своем блокноте; одна из них свидетельствовала о том, что отъезд из Брисбена состоится 18 февраля, и он понимал, что это, должно быть, скоро, но никак не мог понять, почему у него на пути все время возникает столько препятствий. Сперва полицейские, которые зачем-то арестовали его и посадили в камеру. Потом этот британский консул. Та неприятная блондинка. Собака, которая пыталась его убить. Револьвер. Ах да, у него же теперь есть револьвер! Он, правда, никак не мог вспомнить, зачем его украл. Но хуже всего были, конечно, японцы. Они теперь окружали его со всех сторон.