Славянская книга проклятий - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 89

Следовательно, в средневековье существовала некая система титулов, отражавшая некие политические реальности, - и мы сегодня об этой системе осведомлены плохо. Нам уже непонятно, почему два вроде бы одинаковых ордынских вельможи именуются один «царевичем», а другой «мурзой», почему «татарский князь» и «татарский хан» - отнюдь не одно и то же. Почему среди татар так много обладателей титула «царь», а московские государи упорно именуются «великими князьями». Только в 1547 г. Иван Грозный впервые на Руси принимает титул «царь» - и, как пространно сообщают русские летописи, сделал он это только после… долгих уговоров патриарха.

С чего бы вдруг? Иван Грозный никогда не страдал излишней скромностью, нерешительностью, не маялся самоуничижением… Создается впечатление, будто он прекрасно понимал, что титул «царь» ему по каким-то скрытым от нас причинам носить как бы и «невместно»…

Не объясняются ли походы Мамая и Ахмата на Москву тем, что согласно неким, прекрасно понятным современникам правилам «царь» был выше «великого князя» и имел больше прав на престол? Что заявляла о себе какая-то династическая система, ныне совершенно забытая?

Существование такой системы подтверждается и наблюдениями академика Фоменко. Исследуя надписи на гробницах в Архангельском соборе Кремля, он выявил интересную особенность: есть просто «великий князь» - и «благоверный великий князь». Просто «князь» - и «благоверный князь». Дмитрий Донской, к примеру, «благоверный», но не «великий». Иван III - «великий», но не «благоверный». В чем тут разгадка? Боюсь, сегодня нам уже не доискаться…

Любопытно, что в 1501 г. крымский царь Шахмат, потерпев поражение в междоусобной войне, отчего-то всерьез ожидает, что киевский князь Дмитрий Путятич выступит на его стороне… Какие реалии того времени давали царю основания так думать? Неизвестно…

И, наконец, одна из самых загадочных сцен русской истории. В 1574 г. Иван Грозный отчего-то разделяет русское царство на две половины, одной правит сам, а другую… передает касимовскому царю Симеону Бекбулатовичу - вместе с титулами «царя и великого князя Московского»!

Историки до сих пор не придумали убедительного объяснения. Одни уверяют, что Грозный, по своему обыкновению, чудил, другие, не столь наивные, но более циничные, считают, что Грозный таким образом «перенес» на нового царя свои собственные долги, промахи и обязательства, третьи бормочут что-то о «веселой шутке».

Все эти версии не учитывают самого существенного - психологии человека тогдашней эпохи. Грубо говоря, были вещи, с которыми шутить не полагалось. С которыми просто не пришло бы в голову шутить. Среди таковых вещей, безусловно, были царский титул и царский престол. Быть может, речь идет о совместном правлении? К которому пришлось прибегнуть в силу тех же забытых нами старых династических систем? Возможно, последний раз в русской истории эти системы заявили о себе…

Симеон отнюдь не был, как пытаются уверить историки, «безвольной марионеткой» Грозного - наоборот, это один из крупнейших государственных деятелей и военных того времени. И после того, как два царства вновь соединились в одно, Грозный отнюдь не «ссылал» Симеона в Тверь. Симеон был ПОЖАЛОВАН в великие князья Тверские. Стоит добавить, что Тверь во времена Ивана Грозного была «горячей точкой», едва усмиренным очагом сепаратизма, за которым требовался особый присмотр, и тот, кто управлял Тверью, непременно должен был быть довереннейшим лицом Грозного…

И, наконец, очень уж подозрительны те беды, что обрушились на Симеона после смерти Грозного. С воцарением Федора Иоанновича Симеона «сводят» с тверского княжения, ослепляют (мера, которая на Руси испокон веков применялась исключительно к владетельным особам, имевшим права на стол!), насильно постригают в монахи Кириллова монастыря. Но и этого оказывается мало - И. В. Шуйский отправляет беспомощного инока, слепого старика на Соловки. Чересчур уж много для «марионетки», «совершенно незначительной личности». Полное впечатление, что московский царь таким путем избавлялся от опасного претендента. Обладавшего весомыми правами. Претендента, к которому относились крайне серьезно, - отсюда и чрезвычайные меры… По крайней мере, можно сделать вывод, что права Симеона на русский трон как минимум не уступали правам Шуйского и других Рюриковичей…

(В заключение нужно упомянуть, что крепкий старик Симеон пережил всех своих мучителей. Возвращенный из соловецкой ссылки по указу князя Пожарского, он скончался лишь в 1616 г., когда в живых не было ни блаженненького Федора Иоанновича, ни загадочного Лжедмитрия I, ни поганца Шуйского…)

Итак, все эти истории - Мамая, Ахмата и Симеона, - стоит лишь отрешиться от догматического взгляда, крайне похожи на эпизоды борьбы за трон, а никак не войны со «злым супостатом». Поскольку чрезвычайно напоминают аналогичные схватки вокруг того или иного трона в Западной Европе, и не только там. Догматики как-то совершенно не принимают во внимание, что психология русских князей и европейских королей ничем особенным не отличалась. И те, кого мы с детства считали «избавителями земли русской от злых татаровей», на деле решали свои, династические проблемы, сиречь боролись с соперниками.

А чтобы показать, насколько схож менталитет разделенных многими тысячами километров народов (и закончить на веселой ноте после всех описаний зверств и коварства), приведу два случая из жизни - русской и китайской. Оба они считаются «полулегендарными», но это нас в данном случае волновать не должно…

Русь, XI век. В суздальских землях завелся языческий волхв и стал, собирая толпы, проповедовать о необходимости возвращения к старой вере, причем имел у слушателей определенный успех. Когда его, говоря современным языком, рейтинг заметно вырос, встревоженный князь направил туда воеводу Яна.

Ян, как явствует из дальнейшего, был человеком сообразительным. Вместо того, чтобы с бряцаньем оружия и бравыми воплями рубить встречного и поперечного, он решил действовать тоньше - полагаясь на логику. Спрятав под плащ боевой топор, он стал в толпу и долго слушал, как волхв распинается о своей способности творить чудеса, прорицать будущее. Потом вышел вперед и спросил:

– Мил человек, вот ты тут нам красиво расписываешь, а скажи-ка лучше, что с тобой будет завтра?

Волхв, гордо подбоченившись и не подозревая подвоха, уверенно отвечал:

– Завтра я чудеса великие сотворю!

– А вот те хрен! - сказал Ян на чистейшем древнеславянском.

Вряд ли он сказал именно так, но смысл, надо полагать, был схожий. Вслед за тем извлек топор и от всей души почествовал оппонента по голове. Оппонент, естественно, преставился. Тогда Ян вопросил слушателей: может ли считаться чудотворцем и предсказателем этакий вот субъект, который не способен предсказать даже собственное ближайшее будущее?

Трудно определить, безукоризненная логика воеводы Яна убедила слушателей или присутствие вооруженных дружинников Яна. Как бы там ни было, вольнодумцы «устыдились и отпали от ереси»…

Примерно те же времена, Китай. В городе Гумбуме жили гэгэны - то есть монахи. Когда-то они были самыми, что ни на есть праведниками и святыми подвижниками, но со временем впали в соблазн и разврат, забросили служение богу, ублажали свою грешную плоть всеми способами, какие только имелись в их распоряжении, словом, опустились до последней степени. Местное население их по старой памяти побаивалось (так как они объявили себя великими чудотворцами) и лишь бессильно скрежетало зубами, исправно поставляя в монастырь дары своих полей и огородов. Гэгэны, стервецы, блаженствовали.