Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века - читать онлайн книгу. Автор: Константин Пахалюк cтр.№ 97

Следует отметить, что к концу 1944 г. в результате коренного перелома в Великой Отечественной войне, обусловленного широкомасштабным наступлением Красной Армии по всей протяженности советского-германского фронта, состоялось почти полное освобождение ранее оккупированной территории СССР. Вместе с тем на вновь ставших советскими возвращенных землях не только оставались пока неуничтоженные либо еще не взятые в плен остатки разгромленных войск противника, но и фиксировались подрывная деятельность и прямое вооруженное противодействие со стороны разнообразных националистических подпольных организаций, незаконных вооруженных формирований и преступных группирований. Людским ресурсом названных структур являлись, как правило, лица из числа агентуры разведывательных органов нацистской Германии и ее сателлитов, немецких пособников, изменников Родины и предателей, активно стремившихся легализоваться, чтобы избежать ответственности за совершенные преступления. При этом представители данной категории граждан и лиц без гражданства ради реализации своих замыслов не избегали трудовой мобилизации с выездом на работу в тыловых областях страны ^[897].

В этой связи начальник УНКГБ СССР по Куйбышевской области комиссар государственной безопасности Е. П. Питовранов, выступая на указанном пленуме, отмечал: «Мы располагаем фактами, которые свидетельствуют о том, что сейчас в связи с приближением конца фашистскому зверю немцы активизируют свою агентуру, засылают ее в тыл. Направляется вышколенная агентура с задачами проведения террористических и диверсионных актов, распространения антисоветской агитации. Эта агентура работает не только в крупных промышленных центрах, не только в городах, но и в селах, колхозах. Недавно арестован Карпов в селе Губино Шигонского района. Он в 1941 г. попал в окружение и сдался в плен. Проживал во Львовской области. Осенью 1942 г. комендант немецкой полиции Сухецкий при беседе с ним увидел, что он настроен антисоветски. При вторичной беседе Сухецкий предложил Карпову вести профашистские разговоры среди крестьян села. Потом стал использовать его на более крупных делах, забрасывая за линию фронта. После освобождения территории от врага Карпов сумел приехать назад к себе в село и здесь стал проводить профашистскую работу, направленную на восхваление немцев» ^[898].

Материалы архивного уголовного дела свидетельствуют, что Карпов Яков Николаевич, 1920 г. р., 17 ноября 1944 г. осужден по статье 54-1б УК УССР к 15 годам лишения свободы. Но 9 апреля 1957 г. определением Военной Коллегии Верховного Суда СССР приговор в его отношении был отменен и дело прекращено, т. к. обвинение строилось исключительно на оперативных материалах и личных показаниях Карпова, от которых он впоследствии отказался ^[899].

Однако данное обстоятельство в конце 1944 г. еще не было известно, и начальник УНКГБ завершил свое выступление следующим прогностическим утверждением: «<…> сейчас немецкая разведка заботится о заброске своей агентуры не только с расчетом ее использования в военный период, но и с задачей резервирования ее для включения в активную работу в мирное время и даже в период следующей войны, о которой мечтают сейчас немцы. Естественно, разоблачение такой агентуры — более сложное дело, и это на всех нас возлагает большую ответственность <…>» ^[900].

При этом следует отметить, что имевшаяся в распоряжении советских органов государственной безопасности оперативная информация позволяла обоснованно предполагать, что одной из структур, привлеченных противником к реализации указанных комиссаром госбезопасности Питоврановым планов, может стать Организация украинских националистов (ОУН), многие лидеры которой (такие как Коновалец, Бандера, Мельник и другие) были тесно связаны с гитлеровскими разведслужбами ^[901].

К этому времени советские органы госбезопасности уже располагали достоверной информацией о фактах активной подготовки оуновцев (еще с весны — лета 1943 г.) к развертыванию после освобождения Украинской ССР подрывной деятельности и вооруженной борьбы против советской власти. Для этого организовывались и создавались довольно многочисленные подразделения так называемой Украинской повстанческой армии (УПА), формирование которой при непосредственном участии германских спецслужб было закончено в августе 1943 г. Противник к этому времени передал отрядам УПА 700 минометов, 10 тыс. пулеметов, 22 тыс. пистолетов, 100 млн патронов, 80 тыс. гранат и значительное количество иного военного снаряжения  ^[902]. На конец августа 1943 г. УПА объединяла порядка 90 тыс. человек. Первым командующим бандеровской УПА (оперировала в районе Волынь — Полесье) стал Д. Клячковский (Клим Савур), начальником штаба — Л. Ступницкий (Гончаренко). В ноябре 1943 г. создаются Главное командование и Главный военный штаб УПА, которым подчинялись все националистические отряды на территории Западной Украины, разделенной на три края — генеральных военных округа ^[903].

После прихода советских войск вооруженное националистическое подполье на Украине активизировало осуществление на подконтрольных территориях диверсионной и террористической деятельности против местных органов власти, советского и партийного актива, проводя политику террора в отношении местного населения, организовывая нападения и убийства сотрудников органов государственной безопасности и внутренних дел, а также военнослужащих Красной Армии ^[904].

В этих условиях советское военное командование было вынуждено использовать части РККА и воинские подразделения НКВД в борьбе с украинскими националистами, что в определенной мере отвлекало часть сил действующей армии от участия в боевых действиях против немецких войск.

По мере того как оуновские бандформирования несли значительные потери в прямых боестолкновениях, отдельные их члены и сочувствующие им лица стали предпринимать активные попытки легализоваться. При этом, по данным НКГБ Украинской ССР, ряд явившихся с повинной участников ОУН — УПА, будучи призванными в Красную Армию, дезертировали и вступали в уголовные банды. Кроме того, воспользовавшись наличием выданных органами власти подлинных документов, оуновцы стремились осесть на жительство в тех местностях (в том числе во внутренних областях СССР), где они местным жителям были неизвестны. Это позволяло сохранять намерение при наступлении благоприятных условий вновь включиться в активную подрывную деятельность ^[905].