46
Эрн Миксон смотрел на себя в зеркало мужского туалета, поправляя галстук. Воротник его рубашки давил на чувствительные лимфатические узлы, но с этим дискомфортом ему пришлось смириться. Бледно-голубая рубашка хорошо сидела: это была одна из тех трех рубашек, которые Эрн заказал у портного. И кроме нескольких пар брюк, это была единственная одежда, которую он регулярно сдавал в химчистку. Красивые дорогие рубашки, которые должны были противостоять разрушительному воздействию времени. Он намеренно оставил потертые манжеты, на которых когда-то красовалась темно-синяя вышитая эмблема. Теперь же они были спрятаны под рукавами его коричневого свитера.
Пищание. 37.8. Черт возьми.
Эрн распахнул дверь и чуть не врезался в Микаэля.
— Мике?
— Отлично. Я нашел тебя.
— Я и не терялся
— Юсуф звонил мне недавно и говорил, что вчера вечером в Савонлинна-холле высокий худой человек задавал Копонену странные вопросы.
— От кого пришла эта информация?
— От парня по имени Паве Коскинен. Он был модератором мероприятия. Полиция Восточной Финляндии уже ищет этого загадочного человека, но никто его пока не узнал, — заключил Микаэль с загадочной улыбкой.
— Но?..
— Снаружи здания есть камера наблюдения с возможностью записи.
— И этот человек засветился на камере? — Эрн сглотнул, но комок в горле не исчез.
Микаэль кивнул.
— Мы даже увидели машину, в которую он сел. И номер машины тоже.
— Черт побери.
— Конечно, праздновать пока рановато. Насколько нам известно, все, что он сделал, это задал несколько непонятных вопросов и…
— Брось, Мике. На кого зарегистрирована машина?
— Торстен Карлстедт, живет в Эспоо. — Микаэль щелкнул языком по небу и протянул Эрну еще теплую распечатку — копию паспорта Карлстедта. Но человек на фотографии не был худым и лысым и вообще не выглядел странно.
— Это не тот парень.
— Нет. Но, возможно, Карлстедт сидел за рулем. Потому что на записи с камеры видно, как этот лысый парень забирается на заднее сиденье машины Карлстедта.
— Значит, его ждала машина?
— В течение двенадцати минут.
— Черт возьми! Это может стать прорывом. Ты звонил Джессике?
— Я пытался. Она сейчас едет в больницу с Юсуфом.
— Попроси Раса найти все, что сможет, на Торстена Карлстедта. Убедись, что у него есть все необходимое
— Может, нам вызвать его на допрос?
— Пока нет. Давай сначала немного покопаемся в информации. У нас нет ничего, что действительно связывало бы его с преступлениями. Наоборот. Если говорить об убийстве Марии Копонен, у него самое лучшее алиби, какое только может быть. Но пусть кто-нибудь выяснит, где он. Ни при каких обстоятельствах мы не можем позволить ему сбежать.
47
Высокая чернокожая медсестра везла по коридору старого пациента, почти полностью обмотанного бинтами. Металлическая больничная койка вздрагивала, когда колеса врезались в стыки на полу.
Джессика расхаживала по коридору. Юсуф вернулся в палату Лоры Хелминен, чтобы разобраться с доктором Кузнецовым и вбежавшей медсестрой.
— Все в порядке, Джессика? — спросил Тео, скрестив руки на груди.
— Я не знаю. — Джессика прижалась спиной к стене. Она должна попытаться успокоиться, несмотря на десятки вопросов, молниями проносящихся в ее голове.
— Эта женщина явно через многое прошла. Что бы там ни случилось…
— Остановись. Пожалуйста, просто остановись, — Джессика подняла руку в запрещающем жесте. — Я не нуждаюсь в том, чтобы меня все время утешали.
— Хорошо, — ответил Тео приглушенным голосом, поправляя наушник. На некоторое время в коридоре воцарилась полная тишина. Потом Джессика покачала головой и подняла глаза от пола.
— Прости, Тео. Нервы у всех на пределе.
— Я понимаю. По сравнению с вашей работой моя работа сторожевой собаки — не такая стрессовая.
— Ты же знаешь, что это неправда. Я тоже это знаю.
Тео хмыкнул.
— Думаю, это зависит от конкретного случая. Все всегда по-разному.
Двери лифта открылись, и внезапно Тео насторожился. Медсестра завезла кровать в лифт.
— Давно не виделись, Джесси.
Джессика избегала смотреть ему в глаза.
— Так и есть. Как поживаешь?
Тео вертел головой из стороны в сторону, словно желая убедиться, что никто не успеет добежать от лифта до двери комнаты Хелминен, по крайней мере, пока он говорил.
— Хорошо, хорошо… — вежливо пробормотал он, поднимая свой безымянный палец. — Жена и дочки-близняшки, пяти месяцев от роду.
Джессика сделала глубокий вдох.
— Это… это замечательно.
Тео вздохнул и едва заметно покачал головой.
— Честно говоря, это довольно утомительно. И я говорю не только о детях. Не то чтобы они… Но эта работа… Ее мне недостаточно. Мне приходится время от времени брать халтуры. На прошлой неделе я разгребал снег с крыш в Эйре. Наверное, ты понимаешь, о чем я?
Джессика начала сочувственно отвечать ему, и ее охватило странное чувство: как будто Тео что-то знает. Кто знает, может быть, в министерстве ходят странные слухи о полицейском-миллионере, который в течение следующих пятидесяти лет может выплачивать зарплату не только себе, но и всему департаменту, но делает все возможное, чтобы сохранить свое богатство в тайне. Чтобы распустить такой слух, достаточно одного болтливого налогового инспектора, управляющего активами, адвоката или психиатра.
— Чем больше ртов придется кормить, тем лучше…
— Похоже, мне снова придется покупать лотерейные билеты, — горько улыбнулся Тео. Джессика нахмурилась. В глубине души она знала, что интуиция ее не подводит.
— Расскажи мне об этом.
— А у тебя есть?
— Дети? — смех Джессики даже застал его врасплох. — Нет, у меня их нет.
Тео кивнул и расправил плечи, выпрямляясь. Эта привычка когда-то нравилась Джессике. Она снова взглянула на часы, потом махнула рукой и направилась к лифтам.
— Слушай, скажи моему коллеге, что я жду его внизу, в кафетерии.
— Береги себя, Джесси.
— И ты тоже.
И пока ты будешь этим заниматься, позаботься о своей семье, двуличный мудак.
48
Все столики в кафетерии были заняты пациентами и их посетителями. Джессика уже выпила свой чай к тому времени, когда встревоженный Юсуф сел напротив нее.