Россия, которой не было. Загадки, версии, гипотезы - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 111

Кстати, о Немецкой слободе. Эта «кузница кадров», откуда Петр во множестве черпал сотрудников и идеи, была основана за десятилетия до рождения Петра – что само по себе свидетельствует: не было ни «изоляции», ни «железного занавеса». Иностранная колония в Москве была настоящим городом (кроме немцев там жили голландцы, швейцарцы, шотландцы).

Когда умер Алексей Михайлович, на трон вступил его старший сын от первой жены Федор, правивший с 1676 по 1682 г. [71] При нем реформы получили дальнейшее развитие. Федор и его старшая сестра Софья получили великолепное по тем временам образование – благодаря Симеону Полоцкому Федор в совершенстве знал латинский язык, неплохо читал по-польски, сочинял стихи. Софья немного менее преуспела в иностранных языках, зато сама писала пьесы и даже ставила их в кругу близких, создав домашний театр.

При Федоре и были начаты преобразования, творцом которых впоследствии объявили Петра…

Именно Федор отменил местничество – глупейший пережиток старины, мешавший нормальной организации армии и государственных учреждений. Все «поместные росписи» были сожжены, что особого сопротивления не встретило.

Была проведена реформа одежды. Всем придворным, военным и государственным чиновникам приказали отныне носить «иноземное» платье (правда, не немецкое, а польское). Тем, кто продолжал щеголять в старомодных охабнях и однорядках, был царским указом запрещен вход и в Кремль, и во дворец. Одновременно придворным, военным и чиновникам было рекомендовано брить бороды – что к тому времени было вовсе не таким уж шокирующим новшеством, Россия завела тесные связи с Польшей, перенимая и польские кунтуши, и язык, и бритье бород. Как пишет современник: «…на Москве стали волосы стричь, бороды брить, сабли и польские кунтуши носить, школы заводить». Заодно Федор ликвидировал старинный обычай, когда «воинских людей», по трусости бежавших с поля боя, обязывали появляться на людях непременно в женских охабнях.

Провели церковные реформы, отменив «собственные иконы», – до Федора был широко распространен обычай вешать в церкви свои личные иконы и во время службы молиться только на них, запрещая это остальным. Были смягчены «судебные жестокости» – ворам отныне не отсекали ни рук, ни ног, ни пальцев.

Наконец, серьезнейшие перемены был затеяны в сфере образования. Симеон Полоцкий и его ученик Сильвестр Медведев, прозванные «латинщиками» (т.е. попросту «западниками»), разработали проект Славяно-греко-латинской академии. Учениками ее могли быть люди всех сословий и возрастов, науки предполагались и гражданские, и духовные: грамматика, пиитика, риторика, диалектика, философия, богословие, языки – славянский, греческий, латинский и польский. К сожалению, из-за смерти Федора подготовку к открытию первого в России университета не довели до конца, потребовалось еще четыре года, чтобы Академия начала работу.

Подводя итоги всего вышесказанного, пора сделать краткий вывод: как уже говорилось, Петр I самостоятельно не придумал ничего толкового. Все, что он делал, было лишь продолжением преобразований, начатых за десятилетия до его появления на свет…

Знаменитый портрет Сурикова, изображающий толстую, непривлекательную бабищу, разумеется, не может служить достоверным изображением царевны Софьи. Один бог ведает, с кого он списан… Судя по свидетельствам современников, настоящая Софья была вполне привлекательной молодой женщиной.

И уж ни в коем случае ни «символом застоя», как нам старательно вдалбливали. Выше уже говорилось о полученном ею блестящем образовании. Стоит добавить, что само по себе избрание Софьи правительницей при малолетних братьях наглядно свидетельствовало о решительном разрыве с прежними традициями, по которым место женщины – исключительно в тереме, вдали от людских глаз (об этой стороне правления Софьи как-то не принято задумываться, господствует абсолютно нелогичная посылка с упором на слово «застойная правительница», хотя появление женщины в русской политической жизни – уже как раз и есть разрыв с «застоем»).

Кроме того, ближайшими сподвижниками Софьи были отнюдь не какие-то «заскорузлые и замшелые» ревнители старины, а, пожалуй, самые передовые люди своего времени: Сильвестр Медведев (которого казнили после устроенного Петром переворота) и князь Василий Васильевич Голицын, любовник Софьи, чьи идеи заметно опередили свое время.

По свидетельствам иностранцев, Голицын с большим уважением относился к европейцам, был открытым «западником», владел несколькими иностранными языками. Его московский дом был убран в европейском стиле, князь владел огромной библиотекой. Руководя Посольским приказом (тогдашнее министерство иностранных дел), Голицын добился немалых успехом, что сквозь зубы признают даже «петрофилы». Именно Голицын заключил «вечный мир» с Жечью Посполитой, добившись возвращения России Киева. Из воспоминаний иностранцев известен его проект крестьянской реформы – крестьяне получили бы во владение землю, взамен чего должны были, освобожденные от многих прежних повинностей, платить лишь ежегодный налог. Чтобы подробно рассказать о деятельности Голицына, пришлось бы написать отдельную книгу, замечу лишь, что иные иностранцы именовали князя «великим деятелем».

Все обвинения в его адрес, как легко догадаться, возникли впоследствии, после захвата власти Петром. Правда, с той же вопиющей нелогичностью эти немногочисленные (много не удалось бы высосать из пальца) «вины» наглядно демонстрируют цинизм Петра… Голицына обвиняли в том, что он верит в колдовство и ведовство, – но сам Петр в 1716 г. включил в новый военный устав направленные против колдунов карательные меры. Голицына обвиняли в провале его крымских походов – но сам Петр так и не взял Крыма, как ни бился. Равным образом и преемники Петра ничем особенным Голицына в этой области не превзошли – в состав Российской империи Крым был включен лишь в …1783 г.

Что касается Софьи, то даже столь видный сторонник Петра, как князь Б.И. Куракин, написал впоследствии: «Правление царевны Софьи началось со всякой прилежностью и правосудием и к удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было. И все государство пришло во время ее правления через семь лет в цвет великого богатства, также умножились коммерции и ремесла, и науки почали быть латинского и греческого языку… и торжествовала тогда вольность народная». А о самой Софье Куракин выразился так: «Великого ума и самых нежных проницательств, больше мужеска ума исполненная дева».

Вот только в памяти у нас с детства остались не эти строки, картина Сурикова и роман Толстого «Петр I», рисующие, мягко говоря, нечто довольно далеко отстоящее от истины… Мы не виноваты, так нас учили.

Строго говоря, были все предпосылки к тому, чтобы Россия развивалась по пути реформ и далее – но именно по пути реформ, постепенных изменений, без всяких «больших скачков» и патологического стремления немедленно сломать все, что только возможно, свойственного Петру. Известно, что Софья уже стала именовать себя «великой государыней» и заказала гравюру, где ее изобразили в шапке Мономаха. Это опять-таки не вызвало всеобщего ропота – лучшее доказательство того, что страна молчаливо примирилась с курсом на реформы. Правда, неведомо откуда вылезли несколько «старцев», затеявших было дискуссию о противных христианской вере нововведениях, посягающих на устои – однако стрельцы в дискуссии участвовать отказались, справедливо заявив, что это «дело поповское», а когда «старцы» стали настаивать, нескольких из них тут же отколошматили, так что незваные «дискутанты» едва унесли ноги…