Акциденция - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Климин cтр.№ 52

— Я понял.

И именно в этот момент я сообразил, что тоже ведь ранен. Нет, плечо саднило, но как-то терпимо, но вот теперь она начала еще и неметь.

— Подожди, я перетяну себе руку, — вытянул до конца и так уж выехавший из штанов низ рубахи, и попытался его левой рукой рвануть.

Понятно, что у меня ничего не вышло.

— Подожди, — сказала Люба и, наклонившись слегка, подцепила подол своего платья, — у меня ткань потоньше, — а потом вцепилась в край зубами и дернула рукой сама.

От этого движения вздрогнула, застонала и стала оседать. Я встряхнул ее и она, открыв глаза, опять кривясь трясущимися губами, улыбнулась:

— Рви, давай, до конца, у меня зубы крепкие, я там точно надорвала.

Задрал подол ее платья и рванул уже сам, потому как спорить, и соблюдать приличия, возможности уже не было — впереди высился склон оврага, который нам предстояло как-то преодолеть.

Потом мы корячились на пару, перетягивая мне плечо — у каждого лишь по руке, ну, и еще зубы. Но мы все ж справились и с этим, а потом двинули к тропе, а там и к дому… надеюсь.

— А ты крепкий, Коля… люблю я таких, — то ли хрипя, то ли кашляя, а то ли и вовсе смеясь, выдала мне Люба.

И меня, от ее вроде бы хриплого карканья опять разобрало! Вот прямо так — на склоне, в крови ее и своей, с немеющей рукой, тяжелым телом подмышкой… да что ж такое! Я чертыхнулся и прикрикнул:

— Молчи уже и перебирай ногами! Если упадешь, то я одной рукой не выволоку тебя из оврага!

Она засопела, и я опять не понял от чего — то ли от обиды на резкое слово, то ли от усердия, то ли от вступившей вновь боли.

Но мы выбрались… уж не знаю, каким чудом. А когда доплелись и до калитки, я вдруг понял, что с того момента, как я в нее входил, оказывается, и времени-то прошло… м-м, совсем немного — не более получаса, если судить по луне.

Но нам-то еще идти… и идти, и я совершенно не представлял, как и это мы сделаем.

В очередной раз повезло… если, конечно, не брать в расчет, с чего вообще началось это наше везение. В первом же жилом доме, что был по улице дальше, собака почуяла нас издалека. И стоило достигнуть самого двора, как она и вовсе закатилась в истеричном лае, а хозяин вышел ее вразумлять в аккурат, когда мы нарисовались напротив его калитки.

— Ну-ка прекратите фулюганить! — прикрикнул он с крыльца, похоже, не видя даже нас.

— Товарищ, подойдите! — подал голос и я, надеясь только, что он у меня не дрожит.

— Щас подойду, протяну лопатой-то по хребтине!

— Товарищ, помоги-ите! — жалобно так, позвала его уже Люба.

Уж не знаю, ей на самом деле было так плохо или она играла опять… от нее я готов был ожидать чего угодно. Но это сработало. Услышав слабеющий женский голос, мужик отважился подойти. А когда миновал закрывающие нас кусты сирени и увидел воочию, да видно сходу признал Любу, то он уже побежал, а следом и запричитал, как будто узрел раненых родственников:

— Вы ли это, Любовь Михална?! Это что ж такое деется-то?! Кто такое удумал сотворить?!

Мне пришлось его осадить, потому, как Люба совсем на мне повисла, и я уже стал понимать, что если нам не помогут сию минуту, то завалимся мы оба.

— Товарищ, возьмите у меня Любовь Михаловну, а то я тоже ранен слегка.

Мужик, не раздумывая, подхватил ее на руки.

— Вы так не унесете ее далеко, — вслух подумал я.

— Сколько сумею, — пропыхтел мужик и попер по дороге довольно бойко, а за ним следом кое-как поплелся и я.

Уж не знаю, сколько лет ему было, на вид-то — далеко не молодой, но до угла он донес Любу лихо. А там уж мы подхватили ее с двух сторон.

Как миновали наш дом, я и не заметил. Но вот около отделения я все же попросил остановиться и, не имея возможности постучать пораненной рукой, которая к этому моменту уже висела плетью, велел это сделать мужику.

Тот стукнул так, будто разбудить кого боялся. И понимая, что он просто остерегается ломиться среди ночи в отделение, я был вынужден представиться:

— Я старший лейтенант милиции, Горцев, и нам там помогут, так что, не бойтесь стучать посильней.

— Василий я, Самохин, — ответил мужик и на это раз приложился к двери так, что мог бы ее и вынести.

На этот шум, уже громоподобный, выскочил Прол Арефьевич со своим наганом, а секундой позже за его спиной появился и Марк.

И все ж старик-завхоз был профессионалом — оценив ситуацию на раз, не стал задавать никаких вопросов, а просто велел Марику заменить меня под рукой Любы и продвигаться бегом дальше в госпиталь.

Фотограф наш тоже оказался парнем нормальным, и чего-то если не слышал, то соображал отлично. И, чего уж я точно от него не ожидал, оказался довольно сильным. Он отстранил меня и подхватил женщину, а потом они вместе с Василием, считай, уже понесли ее на себе.

Я ж продвигался вперед чисто на упрямстве. Меня кидало из стороны в сторону, тучами на глаза «лезли» черные мухи, а в ушах стоял какой-то шум, хотя я понимал еще прекрасно, что в спящей слободе стоит тишина.

Марк опасливо косился на меня. И я, боясь отвлекать его, старался идти ровно, хотя голова кружилась нещадно и дорога виляла передо мной.

Но на подходе к госпиталю я поднапрягся и поднялся по его ступеням первым. А уже наверху, обернувшись, понял, что недаром старался — там, внизу, буквально перед самой лестницей, Люба уже валилась совсем, выскальзывая из скользких окровавленных рук поддерживающих ее мужчин. Так что, пришлось мне сделать еще одно усилие над собой и добрести до двери.

На звуки ударов моего кулака из госпиталя выскочила рассерженная санитарка. Уж не знаю, хотела ли она, как и Василий, в первый момент отчитать меня, но в вырвавшемся вместе с ней из проема свете, увидела перед собой мужика, перемазанного красным, и открытый было рот захлопнула, а потом и вытаращилась, меняя выражение глаз с раздраженного на испуганное.

— Не стойте, там внизу раненная, — сказал я ей.

Та кинула взгляд за мое плечо, увидела там троих и тоже всех в крови, благо на открытом месте было видно почти как днем, а потом, открыла дверь пошире и зычно крикнула внутрь:

— Ко мне, здесь раненые! — а сама побежала вниз.

Не понял как-то, санитарка тоже с первого взгляда признала Любу, или просто рассмотрела женщину и решила, что ей помощь нужней, но на меня она больше и не глянула. Впрочем, меня это устраивало. Поскольку при всей моей дремучести в медицинских делах, я понимал, что ранение в живот всяко опасней, чем в руку.

А сам, чувствуя дрожь в ногах, прислонился к стене, чуть сбоку от створок. И хорошо, потому, что продолжи стоять я у дверей, то несколько женщин, вылетевших из нее минутой позже, снесли бы меня точно.

Вот только одна из них оказалась Марфушей. А потому укрыться мне не удалось даже в тени стены. Стоило ей обежать взглядом «поле боя» и наткнуться на меня, как она, махнув рукой остальным, сама занялась мною.