Калигула - читать онлайн книгу. Автор: Мария Грация Сильято cтр.№ 125

Рядом с церковью Санта Мария над Минервой был найден ряд священных животных, привезённых из Египта, с иероглифическими надписями и именами древних фараонов, которые никто не смог прочесть. В их числе: большой сидящий лев со смиренно скрещёнными лапами; мощный сфинкс из диорита; ещё один сфинкс, из красного гранита с серыми прожилками из Верхнего Египта, в конце улицы Сант-Игнацио; гранитный павиан, символ Тота, бога философии; две собакоголовые фигуры, которые сидят, положив ладони на колени, — символы медитации. Ещё была обнаружена мраморная мужская ступня колоссальных размеров — от статуи больше ничего не осталось, — и её оставили там же на пьедестале, и этот переулок сегодня называется Пье-ди-Мармо (Мраморная стопа).

Потом как-то нашли женское туловище из белого мрамора в одеждах, драпированных в соответствии с египетским ритуалом, возможно статую богини. Её вытащили и, ничего не поняв, поставили в нишу сбоку от Палаццо Венеция, рядом с церковью Сан Марко. Статуя прекрасна, величественна и таинственна и не имеет имени. В Риме её называют Госпожа Лукреция.

Далее земля вернула погребённые обелиски. Один из них прибыл со священного Сансского озера. И сегодня, после достижений искусства барокко, этот обелиск можно увидеть на спине слоника на площади Минервы. Второй нашли около площади Сан-Макуто, и иероглифы на нём говорят, что его высек великий Рамзес II. Этот обелиск перетащили к Пантеону Агриппы, который к тому времени превратился в церковь.

Другие обелиски ещё долго лежали под землёй. А когда их нашли, один отвезли для украшения садов у железнодорожной станции, другой на виллу Челимонтана, третий во Флоренцию, где установили в саду Боболи, а ещё два в конце концов попали в Урбино.

Встаёт вопрос: как комплекс гигантских зданий мог исчезнуть, так что на поверхности земли ничего не осталось? Не нужно списывать это на вторжения варваров, наводнения и землетрясения. Вместо этого нужно учесть, что в течение всего средневековья эти здания, как и весь Древний Рим, превратились в карьер отличнейшего мрамора в виде статуй и фризов, которые ежедневно швыряли в печь для получения извести. Портики, залы, колоннады обрушились не сами: их сознательно уничтожали кусок за куском, чтобы добыть готовые к использованию стройматериалы. К началу просвещённого XVI века, например, приметили один большой портик с поваленными колоннами и использовали его для каких-то работ в соборе Святого Петра. И даже в 1597 году ещё оставалось много камней, которые помогли восстановить неф Клементина в соборе Святого Иоанна в Латерано.

Около 1650 года Атанасиус Кирхер, иезуит из Фульды, обладавший энциклопедическими знаниями и высокой культурой, изучил развалины храма и, потрясённый его грандиозностью, срисовал всё, что в те дни можно было рассмотреть. А через несколько веков обнаружились также остатки арок, огромных стен и мощные блоки из травертина.

Только когда перебрали и изучили огромный план Рима, высеченный на камне императором Септимием Севером, стало понятно, что на этом усеянном руинами пространстве в середине I века стоял грандиозный храм Исиды. Сегодня его бессмысленно разбросанные реликвии стали маршрутом по самым удивительным достопримечательностям Рима.

Алтарь Исиды. Сенатор Сатурнин хотел уничтожить магический алтарь, но, очевидно, ему это не удалось, поскольку в 1527 году — в то время, когда римские дворцы и церкви на глазах у Папы разграблялись ландскнехтами во главе с Карлом Бурбоном, знать убежала в свои замки в сельской местности, а сокровища искусства, драгоценности, серебро, статуи нахально распродавались солдатнёй на дорожном рынке, — обнаружился странный бронзовый стол, длинный жертвенник со сверкающими серебряными и золотыми инкрустациями.

Неизвестно, из какого дворца или подвала его достали. Это был не грязный, запущенный предмет — его втайне бережно хранили. Сколько веков? И где? Грабители выставили его на продажу, и один кузнец (по имени Бруно) как специалист был очарован его необычностью. Он купил его, отчистил, и под грязью проступила насечка в виде квадратов из настоящего серебра и золота — люди в невиданных одеждах, в необъяснимых позах, казавшихся ритуальными, в окружении знаков, похожих на надписи, которые никто не мог расшифровать. В центре, на троне, восседала таинственная фигура — неизвестное божество в лунной короне со змеёй у ног.

В надежде получить объяснение кузнец показал этот жертвенник известнейшему в те дни знатоку и коллекционеру произведений искусства, венецианскому монсеньору Пьетро Бембо, гуманисту, аристократу, жуиру, послу Венецианской Республики, бывшему секретарю утончённейшего Папы Льва X и будущему кардиналу. Монсеньор рассмотрел этот стол, ничего не объяснил, так как сам ничего не понял, но изъявил желание его купить и, заплатив затребованную цену, выставил непонятную штуковину в своём зале в Палаццо Венеция.

Так счастливым образом через столько веков вновь появился на свет этот загадочный алтарь, открыв окно в не имеющий названия мир. Приближалось Возрождение со своей страстью к мистике. Странные фигуры — это причудливые фантазии древнего художника или они имеют связный смысл? В таком случае что изображают эти рисунки? Какую-то страницу истории? Древний, тысячелетний миф? Религиозный обряд? Возможно, этот бронзовый стол — культовая принадлежность? Или непонятным для непосвящённых образом эти рисунки представляют церемонию инициации какого-то культа? Указывают путь новопосвящённого в тайное общество от самого нижнего, немого уровня ученика до самого высокого, эзотерического и исключительного уровня великого жреца? Не отсюда ли родились божественные магические карты таро?

На несколько веков жертвенник останется загадкой и будет переходить из рук в руки, пока в конце концов не окажется в Египетском музее в Турине. Только в XIX веке удастся открыть, что это предмет римской работы I века, дней правления Гая Цезаря. Он был выполнен с большим искусством в египетском стиле, чтобы проиллюстрировать фазы тайного ритуала культа Исиды.

Каллист. Внимание историков напрасно прошло мимо этого персонажа. Светоний, проявив свои лучшие таланты в пересказе сплетен, говорит лишь, что заговор сформировался «non sine conscientia potentissium libertorum» — «не без того, чтобы некоторые влиятельнейшие вольноотпущенники знали о нём». Каллист был не чем иным, как необходимым орудием скрытой от глаз, но смертельной борьбы между властью сенаторов и властью императора. Она могла продолжаться долго, оставляя опустошительные следы в хрониках династии Юлиев — Клавдиев и бросая прославляющий, почти агиографический свет в последующие поколения. Из этих хроник более поздние историки построят каркас своих работ. Например, Светоний посвятит десятки страниц пикантным слухам из преданий о Тиберии, Гае Цезаре и Нероне, а рассказывая про лютую осаду Иерусалима Титом, уделит всего полторы строчки миллиону погибших.

И всё будет подавлять цензура. Исчезли или были серьёзно искажены самые объективные свидетельства современников: Валерия Мессалы, Агриппы, Цильния Мецената, Тразеи, Эльвидия, фундаментальные «Воспоминания» Августа, Тиберия, Агриппины, молодого Друза. Недостаёт или вообще нет свидетельств Тита Лабиена, историка, чьи труды были сожжены по указанию сената. Нет свидетельств изгнанного Августом язвительного Кассия Севера, а также Кремуцйя Корда, уморившего себя голодом из-за того, что Тиберий уничтожил его труд. Нет записей Помпея Трогона, которого мы знаем только по его кратким изложениям Юбы и Марка Юстина. Нет свидетельств Авфидия Басса, делавшего записи о каждом дне до 49 года. И наконец, нет писаний Плиния Гая Секунда, «Старца», погибшего при извержении Везувия, как гласит история. В книге Тацита тоже ничего не рассказывается о молодом императоре, как будто чья-то рука стёрла все записи. Все эти имена для нас — торжественный ряд опустошённых стеллажей. Предвзятые, пристрастные свидетельства пережили века, незыблемо остались высеченными на камне, но и они дошли до нас в копиях не первых копий, бесконтрольно урезанных или плохо переведённых в тёмные средние века в византийских библиотеках или западных монастырях, когда память о древней империи потонула в злобе.