Калигула - читать онлайн книгу. Автор: Мария Грация Сильято cтр.№ 122

Но самые сильные чувства в связи с этой историей вызывает археологическая находка, представляющая собой пустой внутри мраморный куб. Он принадлежал погребальному памятнику Агриппины, и в нём содержалась урна с её прахом, о чём была сделана надпись, несомненно продиктованная сыном-императором. Наверху чрезмерно крупно, что придаёт особый драматизм, высечено одно слово «КОСТИ» — то есть всё, что осталось от перенёсшей несправедливые страдания и умершей от голода женщины, а дальше упоминаются все её императорские родственные связи, включая сына, который прижимал этот груз к груди: «Агриппины, дочери Агриппы, внучки божественного Августа, жены Германика, матери принцепса Гая Цезаря Августа Германика». Ничего больше ни о приговоре, ни об убийстве, ни о том, как она умерла. Половина внутреннего пространства урны оставалась пустой. Через века, когда мавзолей был разграблен и опустошён, этот мраморный контейнер с необычной надписью надолго переехал в Рим. В XIV веке его внутреннее пространство расширили и использовали как меру для зерна на рынке. Никто уже не понимал древней надписи, и никому до неё не было дела: все постепенно забывали и латынь, и историю. В конце концов эта мраморная урна нашла своё место в Капитолийском музее.

Имперские монеты. Перечень имперских монет, отчеканенных Гаем Цезарем Августом Германиком за четыре года, гораздо длиннее, чем отчеканенных Тиберием за двадцать три. И не будь археологических находок с памятными надписями, о правлении Калигулы до нас дошли бы только ядовитые сплетни его клеветников и мы бы ничего не знали о множестве его либеральных гражданских законов, предвосхищавших будущее. Монеты говорят нам также, что его никогда не покидали наваждения семейной привязанности. В Британском музее хранится первая, редчайшая монета из его многочисленных эмиссий — в память о том дне, когда он забрал с Пандатарии прах своей матери. Ряд аккуратных надписей на ней посвящён жертвам Тиберия: Германику, Агриппине и двум братьям — Нерону и Друзу. Ещё есть монета с богиней благочестия Пиэтас, символом привязанности к семье и родине. На другой маленькой бронзовой монетке изображены женщины семьи: на лицевой стороне мать, сидящая с покрытой головой, а на обратной три сестры — в центре любимая Друзилла, а по бокам профили двух других. Монеты с разлучёнными родителями и другие, с двумя убитыми братьями, привезены из Дессау. Коэн насчитывает более сорока монет с изображением Германика.

Моды. Только после 1896 года, когда Альбер Гайе открыл на берегу Нила погребённый город Антинополь с десятью тысячами нетронутых могил в песке, мы смогли получить смутное представление о модах, опьянявших римлян в дни молодого императора Гая Цезаря. Представление смутное и, вероятно, ограниченное, поскольку ткани из Антинополя относятся в подавляющем большинстве к времени упадка. Отдельные свидетельства приходят к нам с мраморными скульптурными портретами, теми немногими, что не были в своё время разбиты вдребезги. Очаровательная скульптура, ныне находящаяся в римском музее «Вилла Альбани», позволяет оценить строгие одеяния верховного понтифика. Но ткань, ритуально покрывающая голову, как мы видим по драпировкам, очень лёгкая и мягкая, она явно отличается от тех шерстяных тканей, что представлены на статуях других императоров того времени. Широкая складка на голове, спадающая сбоку вдоль щеки на грудь, рассчитана внимательной портновской рукой — она не задевает и не скрывает лица. Потом ткань, ниспадая с головы, поднимается с точно рассчитанным натяжением до левой ключицы, где круглая драгоценная пряжка мягко соединяет её с задним краем. Под этим плащом видна тщательно уложенная в складки туника, застёгнутая у шеи, и больше ничего. На другом бюсте, ныне находящемся в Новой глиптотеке Карлсберга, показаны наплечники, бахрома, золотые нити на великолепно выделанном императорском панцире. А голова с неизменно аккуратно подстриженными волосами, зачёсанными на лоб и виски и уложенными щипцами для завивки, украшена диадемой из ленты ювелирной работы, сделанной в древние, ещё почти варварские времена.

Обелиск в Ватиканском цирке. Привезённый из Египта огромный монолит был возведён там, где пожелал император. В 1586 году его перенесли чуть дальше, чтобы он вздымался к небу на месте нынешней площади Святого Петра. Но через века память о той культуре, жившей в песках Нила, была так глубоко погребена, что только вечером 20 октября 1883 года учёный Орацио Макки сумел расшифровать на обелиске имя Рамзеса II, фараона, жившего за тридцать пять веков до того, и таким образом распахнул перед ошеломлёнными и упрямо не желавшими верить своим глазам римлянами головокружительную дверь в прошлое. А ещё через несколько дней, подойдя к знаменитой колоннаде Бернини и рассмотрев гигантскую стелу, люди поняли, как и зачем двадцать веков назад, преодолев Средиземное море, она из Египта оказалась в Риме. Когда во время одного из разливов Тибра рухнул четырёхпролётный мост, его заменил другой, величественный, что сегодня ведёт к площади Святого Петра. И однажды при летнем спаде воды под ним обнаружились основания опор «моста Калигулы».

Палатин. Когда сегодня пробегаешь по грандиозным и страшно разорённым руинам Палатинского холма, где молодой император останавливался, чтобы представить свой новый Рим, почти невозможно поверить, что некогда здесь возвышались мощные многоэтажные здания, необозримые колоннады, обширные до головокружения залы. Ещё в VI веке остгот Теодорих мог с комфортом жить там. Дом Гая, императорский дворец Гая Цезаря, ещё вполне пригодный для жилья, избирали своей резиденцией даже папы мрачных VII и VIII веков, и с высоты Палатина это подтверждало их временную власть над Римом.

Но вскоре пришли годы средневековья с идеологической ненавистью и разрушительным разграблением камней, кирпичей и плиток. От великолепных августовских строений мало что осталось бы, если бы не описания историков и не кропотливые восстановительные работы археологов. Из пятидесяти древних герм из чёрного мрамора, что украшали святилище Аполлона, например, откопали три. Сейчас они выставлены в унизительном полумраке в маленьком зале неподалёку от этого места вместе с другими убогими остатками. От гигантской статуи бога остались лишь уложенные в кучу мраморные фрагменты, ожидающие возможного восстановления. Громада дворца Тиберия, лишённая всего мрамора, колонн, стен на верхних этажах, много веков оставалась в запустении под беспорядочной массой деревьев и кустов. На развалинах построили множество монастырей и церквушек. В эпоху Возрождения наступили дни псевдоархеологических изысканий, а по сути расхищений. В погребённых под завалами и зарослями ежевики стенах стали проделывать варварские проломы, чтобы проникнуть в огромный подземный лабиринт сообщающихся между собой дворцов. И долгое время администрация понтифика продавала «спасённые строительные материалы». В XVI веке Папа Павел III Фарнезе снёс часть дворца Тиберия и построил там виллу с парком, который в честь своей фамилии назвал Horti Farnesiani (сады Фарнезе), а в 1731 году они по брачному наследству перешли к неаполитанским Бурбонам. Бурбоны же не нашли ни времени, ни желания заниматься виллой и парком, и те окончательно пришли в упадок. В 1861 году Наполеон III купил себе вершину Палатина за скромную цену в 50 000 скудо. Только в 1870 году молодое итальянское государство после терпеливых конфискаций и покупок парка, монастырей и разных вилл смогло начать на императорских холмах первые неуверенные попытки археологических раскопок.