Дикая роза - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Доннелли cтр.№ 22

– Да, – ответила Джейн, сгребая кочергой угли.

– Вы проводите занятия по субботам?

– Разумеется. Единственный день, когда я могу убедить родителей отправить детей ко мне. На большинстве фабрик и складов суббота – сокращенный рабочий день. После полудня дети свободны, и они приходят сюда.

– А разве они не ходят в обычные школы?

– Теоретически – да, – сказала Дженни, закрывая дверцу плиты.

– Теоретически?

– Их семьям надо что-то есть, мистер Финнеган. Платить за жилье, за уголь. Фабрики нанимают детей на сдельную работу. Они набивают соломой матрасы. Моют полы. – Она криво улыбнулась. – Если математическим уравнениям или сочинению о поэзии Теннисона противопоставить фунт колбасы, купленной на детское жалованье, колбаса всегда выигрывает.

Шейми засмеялся. Дженни сдернула с крючка пальто, надела, затем надела шляпу. Когда она доставала из кармана перчатки, Шейми заметил на тыльной стороне одной ладони побелевший от времени длинный шрам. Ему было любопытно узнать, каким образом она заработала этот шрам, но он счел подобный вопрос нетактичным.

– Я пойду на рынок, – сообщила Дженни, поднимая с пола плетеную корзинку. – По субботам, ближе к вечеру, на Кейбл-стрит всегда устраивают рынок.

Шейми сказал, что ему в том же направлении, хотя вплоть до этого момента он и не думал идти на Кейбл-стрит. Они ушли. Дверь Дженни оставила незапертой.

– Вы не опасаетесь ограблений? – спросил Шейми.

– Я опасаюсь. Но отца больше волнуют людские души. И потому мы оставляем двери открытыми.

Кейбл-стрит находилась к северу от церкви.

– У вас такая увлекательная жизнь, мистер Финнеган, – сказала по пути Дженни.

– Пожалуйста, называйте меня просто Шейми.

– Хорошо. Но тогда и вы должны называть меня просто Дженни. Я говорила, что у вас увлекательная жизнь. В ней было столько удивительных приключений.

– Вы так думаете? Вам нужно было бы съездить в экспедицию.

– Ой, нет. Только не я. Я не переношу холод. На Южном полюсе и двух секунд не выдержала бы.

– А как насчет Индии? Или Африки – темного континента? – просил Шейми.

Составители карт часто называли Африку темным континентом, поскольку его бо́льшая часть оставалась неисследованной и на картах обозначалась темным цветом.

Дженни засмеялась:

– Англия – вот настоящий темный континент. Хотите убедиться? Прогуляйтесь по Уайтчепелу. Скажем, по Флауэр-стрит и Дин-стрит, по Хэнбери-стрит или Брик-лейн. Я всегда чувствовала, что британским политикам и миссионерам вначале нужно навести порядок в родной стране, а потом уже нести цивилизацию африканским народам. – Она посмотрела на Шейми из-под полей шляпы. – Мои слова могут показаться вам слишком уж праведными.

– Ничуть.

– Лжете. – (Теперь уже засмеялся Шейми.) – Есть важные открытия, ради которых совсем не надо отправляться на край света. Они совершаются здесь. Я это чувствую, мистер Финнеган.

– Шейми.

– Да. Шейми. Чтобы их увидеть, мне не надо уезжать куда-то далеко. Я смотрю, как дети, приходящие в мою школу, учатся читать, осваивают азы арифметики. Потом читают страницы из книг Киплинга или Диккенса, увлеченные мирами и персонажами произведений. Я вижу, как озаряются их маленькие лица, потому что в такие моменты они совершают собственные открытия… Конечно, это не сравнить с покорением горных вершин или путешествиями к истокам рек, но поверьте, их открытия волнуют ничуть не меньше. По крайней мере, меня.

Говоря о своих учениках, Дженни преображалась. Ее лицо начинало сиять, глаза сверкали, на щеках появлялся румянец, что делало ее еще красивее.

Они подошли к шумному и людному субботнему рынку на Кейбл-стрит. Торговля была в полном разгаре. Продавцы на все лады расхваливали и демонстрировали свой товар. Зеленщик жонглировал последними осенними яблоками. Мясники поднимали повыше куски баранины и говядины, давая покупателям полюбоваться сочной вырезкой. Торговцы рыбой отсекали головы у лосося, камбалы и пикши. У лотка, торговавшего подержанной одеждой и обувью, толпились женщины, выбирая своим детям башмаки.

– Столько картошки для двоих? – удивился Шейми, когда Дженни купила пять фунтов.

– Это не только для нас с отцом, а еще и для детей.

– Для детей? – переспросил изумленный Шейми, стараясь не выказывать удивления.

– Да. Я готовлю им. В основном корнуэльские пирожки. Ребятня уплетает их за обе щеки.

– Не знал, что у вас есть дети.

– У меня нет. Я говорю про учеников. Они вечно голодны. Бывают дни, когда эти пирожки – их единственная еда.

– Да-да, конечно, – пробормотал Шейми.

При мысли о том, что у Дженни могут быть дети и муж, он почувствовал совсем неуместную ревность.

Дженни сложила картошку в корзинку, расплатилась с продавцом и нагнулась за своей ношей.

– Позвольте, мисс Уил… Дженни. Можно я понесу вашу корзинку?

– Вы не против? Вы бы мне очень помогли.

– Ничуть, – ответил Шейми, беря у нее корзинку.

Вскоре к картошке добавился каравай хлеба, два фунта баранины и мускатный орех. Все это Шейми складывал в корзинку. Он заметил, как умело Дженни торговалась с продавцами, экономя пенсы на каждой покупке. Много ли получает священник? Скорее всего, нет. Шейми был готов держать пари, что бо́льшая часть этих денег тратится на еду и книги для детей и уголь для церковной плиты.

– Кажется, это последняя покупка, – сказала Дженни, добавляя в корзинку полфунта сливочного масла, и посмотрела на часы. – Надо поторапливаться. Отец скоро вернется. К его приходу я всегда делаю чай. Сегодня у него наверняка был утомительный день. По субботам он навещает больных. Ходили слухи о вспышке холеры на Кеннет-стрит. Надеюсь, это всего лишь слухи.

– Холера? В таком случае, ваш отец занимается весьма опасным делом.

– Очень опасным. – Дженни печально улыбнулась. – Так я потеряла маму. Она тоже ходила навещать больных и заразилась брюшным тифом. Это было десять лет назад.

– Мне больно об этом слышать, – сказал Шейми.

– Спасибо. Думаете, это остановило моего отца? Потерять жену… такой удар. Но отец не перестал ходить по домам бедняков. Он верит, что Бог оберегает его. – Она покачала головой. – Вера отца такая сильная. Такая абсолютная. Я хотела бы обладать такой верой, но у меня ее нет. Боюсь, я больше мысленно спорю с Богом, чем возношу хвалу.

Дженни глубоко втянула воздух и быстро выдохнула. Чувствовалось, она пыталась вернуть нарушенное самообладание. Шейми представил, каково ее отцу навещать смертельно больных людей. Ходить по трущобным домам, куда большинство врачей боятся даже заглядывать. А каково было Дженни остаться без матери? Каково ежедневно сражаться с бедностью и невежеством? Глядя на Дженни, Шейми убеждался, что смелость имеет множество обличий.