Гении сыска. Этюд в биографических тонах - читать онлайн книгу. Автор: Даниэль Клугер cтр.№ 26

Так что предлагаемая версия вполне имеет право на существование. К тому же она достаточно убедительно, как мне кажется, объясняет многие сомнительные моменты биографии Эжена Франсуа Видока, которому в момент обращения к господину Анри исполнилось уже 34 года — возраст более чем солидный в те времена.

Парижская полиция была создана при «короле-солнце» Людовике XIV в декабре 1666 года, по инициативе королевского интенданта финансов Жана Батиста Кольбера, фактического главы правительства. По его протекции вновь образованное ведомство возглавил Габриэль Николя де ла Рейни, назначенный генерал-лейтенантом полиции — должность, созданную специально для него. Ла Рейни занимал эту должность более тридцати лет — до января 1697 года. Обязанностями главы Парижской полиции стало наведение порядка в столице государства и обеспечение безопасности горожан. Имелась в виду не только безопасность от преступников, но также борьба с пожарами, наводнениями, защита города от стихийных бедствий, недопущение массовых волнений. Для этого, в первую очередь, необходимо было создать единую службу, которая бы занималась всеми сторонами безопасной жизни в городе. Это был первый опыт создания подобной службы в отдельном городе, а не государстве. В Париже в то время проживало полмиллиона жителей. Не проходило дня, чтобы в городе не обнаруживались трупы убитых ночью и ограбленных обывателей, Причём — из самых разных сословий. Именно так утром 22 декабря 1643 года недалеко от рынка Пре-о-Клер в Париже было обнаружено тело королевского мушкетёра Армана де Силлега д’Атоса д’Отвьелля ^[53] со следами насильственной смерти (колотые раны). Причиной убийства сочли дуэль, но кто знает, не стал ли мушкетёр, в действительности, жертвой уличных грабителей? В 1664 году один парижский публицист писал: «Днём и ночью в Париже обворовывают и убивают. Мы достигли самого дна эпохи, ниже некуда» ^[54].

Такова была обстановка в городе, когда вышел указ короля об учреждении новой, «высокой полиции». И вновь назначенный генерал-лейтенант этой полиции призван был навести здесь порядок.

Николя де ла Рейни начал с организации штата своих помощников. Он создал должности 48 комиссаров полиции, которые управляли общественным порядком в 17 районах Парижа. Генерал-лейтенанту подчинялись также губернатор Парижа, служба жандармерии Иль-де-Франс, парижская городская стража. Общая численность вооружённых сил, находившихся в его распоряжении, составляла 400 пеших и 144 конных полицейских. Он мог привлекать в случае необходимости, и армейские подразделения. Кроме того, у него были два лейтенанта (заместителя) — по уголовным и судебным делам.

С именем Николя де ла Рейни связана первая в истории Франции полицейская облава. Задумав одним ударом очистить Париж от преступников, он однажды всем своим полицейским войском окружил район городских трущоб. Но внутрь его люди не пошли — это было бы бессмысленным. Нет, ла Рейни просто передал жителям этого квартала (через собственных информаторов, которыми прежде он буквально наводнил городские трущобы): всем немедленно покинуть городскую черту. В этом случае им будут прощены все прошлые прегрешения (если, разумеется, они не вернутся в Париж). Последние двенадцать человек будут арестованы полицейскими и ответят по всей строгости — за всех собратьев.

Началась дикая давка, но спустя короткое время квартал был пуст. Ла Рейни не пришлось никого наказывать — никто не хотел оказаться в числе двенадцати «козлов отпущения».

Примерно так же генерал-лейтенант Парижской полиции действовал и в других случаях. Так, например, он счёл виновниками большей части преступлений в городе столичных цыган. В кратчайший срок все цыгане были высланы из Парижа. Те немногие из несчастных, кто рискнул, несмотря на запрет, вернуться домой, рисковали оказаться на костре.

Правда, некоторые подвиги Николя де ла Рейни вызывали невольное уважение остроумием и находчивостью. Например, получив приказ разогнать волнения горожан (они случались регулярно и обретали порой большой размах), он прибыл на площадь с небольшим отрядом мушкетёров. Обратившись к мятежникам, генерал-лейтенант громко сказал:

— Господа, его величество приказал нам, в случае необходимости, стрелять в негодяев! Но не в порядочных людей. Поэтому порядочных людей я попрошу разойтись! Негодяи могут остаться.

Толпа быстро рассосалась, поскольку никому не хотелось признать себя негодяем. Мушкетёрам ла Рейни не пришлось стрелять. Дело было улажено бескровно.

Николя де ла Рейни ликвидировал так называемые «дворы чудес», каковых в Париже было двенадцать. «Дворами чудес» называли кварталы, в которых селились профессиональные попрошайки, воры, грабители и прочие обитатели городского дна. Здесь действовали свои правила, свои законы — и даже свои «короли» и «принцы». Связываться с их подданными власти не рисковали. Ла Рейни, действующему жёстко и даже жестоко, полиции удалось разгромить парижские «дворы чудес». Парижские — потому что они существовали во всех крупных городах.

Но не только обитатели трущоб совершали преступления в столице «королясолнца». Самые громкие дела, пришедшиеся на эпоху ла Рейни, касались представителей дворянства и высшей буржуазии.

Первым из них было «Дело маркизы Бренвилье». Оно принесло главе Парижской полиции Николя де ла Рейни и его лейтенанту по уголовным делам Франсуа Дегрэ общеевропейскую славу.

Всё началось весной 1672 года с крайне подозрительной смерти одного молодого кавалерийского офицера, шевалье де Сент-Круа. Обстоятельства указывали на то, что офицер интересовался вещами, не очень характерными для дворянской молодёжи Парижа: его нашли в алхимической лаборатории. Причиной смерти де Сент-Круа была производственная авария. Случайно разбился один из сосудов, в котором молодой человек пытался получить чрезвычайно сложный и эффективный яд. Пары этого яда и убили незадачливого алхимика.

Разумеется, полиция заинтересовалась необычным хобби блестящего офицера. Тем более что и завещание, найденное в его кабинете, оказалось весьма неожиданным. В нём говорилось следующее:

«Покорнейше умоляю тех, к кому попадёт эта шкатулка, оказать мне одолжение и передать её в собственные руки маркизе де Бренвилье, проживающей на улице Нёв-Сен-Поль, поскольку всё, что находится в шкатулке, имеет отношение только к ней и принадлежит ей одной, да к тому же содержимое никому не может принести никакой пользы, а равно и никакой корысти; в случае же если маркиза умрёт раньше меня, прошу сжечь шкатулку со всем содержимым, ничего не открывая и не перебирая. А чтобы потом не было ссылок на неведение, клянусь Господом, которого безмерно чту, и всем святым в мире, что всё сказанное здесь — истинная правда. В случае же если это моё желание, всецело законное и здравое, не будет выполнено, пусть поступившим будет стыдно передо мной и на том и на этом свете, и торжественно заявляю, что такова моя воля.