Экстрасенс разбушевался - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 18

Ясно, кто напел.

– Вы были вчера в клинике, где я демонстрировал свои возможности?

– Нет, – покачал он головой. – Читал в газетах.

– Очень жаль, герр Клоц. Вчера в присутствии большого числа медиков и журналистов я исцелил тринадцать детей. Не хочу говорить плохо о немецких врачах, но они не смогли им помочь. Я же справился менее, чем за два часа. Уникальный специалист должен соответствующе зарабатывать. Вы вот платите большие деньги звездам Бундеслиги, большинство населения Германии считают это нормальным. Неужели футболист лучше целителя? Или в перерывах между матчами он лечит безнадежно больных? Теперь о моем гонораре. Не стану приводить конкретных цифр, но управляющему клиникой я назвал сумму, какую получал от родителей детей в СССР. Неужели немцы беднее?

– Извините, герр Мурашко! – вскочил репортер «Бильда». – Вы заявили, что в СССР бесплатное здравоохранение. Как понимать последние слова?

– Все просто, герр Генкель, – улыбнулся я. – Здравоохранение в СССР, действительно, бесплатное. Но поскольку я не врач и не состою в штате клиники, то и не получаю денег от государства. Мне платят родители исцеленных детей. Необходимость этого понимают даже коммунисты.

Журналисты заулыбались.

– Скажу больше. В СССР я официальный миллионер.

По конференц-залу пронесся удивленный гул.

– Именно так, господа. Мне принадлежит кооператив, на счет которого поступает плата от родителей. Мы, в свою очередь, перечисляем государству установленный им налог. Содержим сотрудников, доплачиваем сотрудничающим с нами врачам и медицинским сестрам. Помогаем детским домам. Есть еще аспект. Дети-инвалиды – это немалая нагрузка для бюджета страны. Им выплачивают пособия. Повзрослев, они остаются инвалидами, и начинают получать пенсии. Обычно пожизненно. А теперь представьте, что их исцелили, и необходимость в выплатах отпала. Это уже огромная экономия. Но не вся. Повзрослев, бывшие инвалиды получают специальность и начинают работать. Они платят налоги и страховые взносы. Сплошная выгода государству! В СССР это прекрасно понимают, и мне странно слышать, что такая рационально мыслящая нация, как немцы, задают по этому поводу вопросы.

– Вы нас плохо знаете, герр Мурашко, – покачал головой журналист «Франкфуртер Альгемайне». – Мы романтичны и не всегда умеем считать деньги. Но соглашусь с вами. Исцеленный инвалид – это замечательно. В первую очередь – для него самого.

Пресс-конференция не затянулась. Получив информацию, журналисты стали подниматься с мест. Нужно выдать сенсацию раньше конкурентов. Это вам не в СССР. Та же полицейская машина отвезла меня в отель, я даже успел на обед. Мы с Викой погуляли по городу, а затем сели смотреть телевизор. Сюжет с пресс-конференции уже крутили в новостных выпусках. Я полюбовался на себя, красивого, перевел Вике свои ответы и комментарии журналистов.

– Теперь ты в Германии знаменитость, – заключила она.

И не только здесь. Представляю, как смотрят эти выпуски в советском посольстве. И какими словами меня костерят… Кому-то сильно не поздоровится.

Новостные выпуски дали и другой эффект. В номере зазвонил телефон. Я снял трубку – Шредер.

– Добрый день, герр Мурашко, – заспешил он. – У меня вопрос: вы никуда не уезжаете?

– Нет, пока, – ответил я.

– Предлагаю встретиться через час в ресторане отеля. У меня к вам деловое предложение. Полагаю, вам понравится. Заодно и поужинаем.

Так и сделали. Перед этим мы с Викой проводили уезжавших в аэропорт Воронова и Терещенко. На прощание обнялись. Переводчик Сережа к нам не подошел: наверное, видел новостные выпуски. Телевизор в номере у него есть. Зассал мидовский выкормыш… Подоспевший Шредер пожал руки членам делегации и потащил нас с Викой в ресторан.

– Руководство клиники согласилось на ваши условия, – сообщил, едва мы разместились за столом. – Тысяча двести пятьдесят марок за пациента. Решение предварительное, завтра оформим официально. Пока же я взял на себя смелость выписать чек за уже исцеленных детей.

Он положил передо мной цветную бумажку. Я взял ее. Чек на предъявителя. Сумма – 16250 марок. А неплохо день завершается!

– У вас пока нет счета в банке, – объяснил Шредер. – Его следует открыть. Тогда мы сможем перечислять деньги напрямую.

– Меня устроит такая форма оплаты, – сказал я, сунув чек в карман.

Счет, разумеется, открою, только не на имя Мурашко. Если кто забыл, я еще Родригес. Не доверяю Шредеру. Для начала пытался меня обжулить, затем слил информацию журналисту. Мутный тип.

– Как пожелаете, – пожал плечами управляющий. – Отношения между нами оформим контрактом. Подпишем его завтра.

– Хорошо, – кивнул я. – Но предварительно прочту.

– Пожалуйста, герр Мурашко, – согласился он. – Там нет ничего необычного. Права и обязанности сторон. Мы заключаем такие с врачами. И еще. Предлагаю перебраться из гостиницы в апартаменты при клинике. Вам так будет удобнее и дешевле. Тысяча марок в месяц. Дом расположен рядом с клиникой. Две просторных комнаты, кухня, лоджия. Все необходимое для жизни есть. Убирает горничная. Питание можно заказать в столовой.

Заодно целитель будет под присмотром. Плюс денежка на счет клиники. Сомневаюсь, что перед этим домом очередь стоит. Цена кусается. Гостиничный номер за 60 марок в сутки дорого, конечно, но снять квартиру во Франкфурте можно за 500 марок. Причем, не в турецком квартале – я интересовался. С другой стороны – экономия на транспорте. Он во Франкфурте недешевый, это вам не в СССР.

Я перевел Вике предложение управляющего.

– Соглашайся, Миша! – обрадовалась жена. – Хоть еды нормальной приготовлю – надоели эти сосиски с капустой. Деньги у нас тобой теперь есть.

– Жена говорит, что предварительно хочет посмотреть апартаменты, – перевел я Шредеру.

– Натюрлих! – согласился он. – Завтра в девять пришлю за вами автомобиль.

– В десять, – уточнил я. – Утром хочу зайти в банк и обналичить чек. Заодно уточнить насчет счета.

– Гут, – кивнул Шредер. – Только я рассчитывал, что завтра приступите к работе.

– Натюрлих, – вернул я его же словечко. – Вы видели меня в деле. Если даже начну в полдень, к вечеру исцелю два десятка пациентов.

– Больше можете? – заинтересовался он.

– Если такие, как вчера, то вполне, но зависит от степени поражения органов.

– Благодарю, герр Мурашко! – он горячо потряс мне руку. – Договорились! А сейчас позвольте угостить вас ужином. Выбирайте, что хотите!

Было бы из чего выбирать…

В Белоруссию Горбачев летел с легким сердцем ^[18]. Едва ли не единственная республика СССР, где он может встретить сердечный прием. После штурма Вильнюсского телецентра ^[19] в Прибалтику лучше не соваться, Кавказ пылает, даже в Украину ехать тревожно. Один из секретарей ЦК КПУ ^[20] заявил генсеку в телефонном разговоре, что против него возбудят уголовное дело ^[21]. Совсем обнаглели! Куда катится страна? Генсеку хотелось, чтобы его, как и прежде, встречали с горящими глазами и улыбками. Он привык зажигать сердца. В Белоруссии так и будет. Никто из руководства республики не заикается насчет независимости. Народ честный, работящий, партии верит. Приезжать сюда – удовольствие.