— Мне жаль, — произнес Бануин, но слова прозвучали неловко и беспомощно.
— Не говори мне, что тебе жаль, Бануин, лучше докажи мне делом.
Перед глазами все завертелось, и Бануин очнулся. Он по-прежнему сидел на балконе, но не было ни обвивающего беседку плюща, ни угасающего среди камней костерка. Однако на его руках остался сладкий аромат земли.
Три дня Наладемус шел на поправку, но на четвертый проснулся с ужасной головной болью. Бануин услышал, как он бьет фарфор и осыпает ругательствами слугу. Бануин поспешил в коридор.
— Я глаза тебе выколю, идиот неуклюжий! — вопил Наладемус вслед выбежавшему из комнаты слуге.
Сила эмоций Наладемуса была такова, что чуть не отшвырнула Бануина обратно в комнату. Он уменьшил силу эмоций, смягчил их и направил обратно Наладемусу. Городской старейшина, наступавший на слугу, остановился, его кулаки разжались. Наладемус покачал большой головой.
— Черт с тобой, убирайся прочь, — велел он насмерть перепуганному слуге.
Несчастный кое-как поднялся на ноги и стрелой вылетел в коридор.
Наладемус повернулся к Бануину:
— Голова раскалывается.
— Присядьте, господин, я попробую унять боль. Старик с трудом опустился в кресло, и Бануин встал позади него.
— Я не причиню вам вреда, господин, — мягко сказал Бануин и приложил пальцы к вискам старейшины.
Закрыв глаза, он вытянул боль и расслабил затекшие мышцы плеч и шеи.
— Хорошо, — прошептал Наладемус, — боль почти ушла.
— Боюсь, я виноват, господин. Некоторые травы, что я использую, имеют побочное действие. Головные боли не редкость и могут быть довольно сильными. Нужно уменьшить дозу.
Бануин отошел от старейшины, но Наладемус знаком приказал ему сесть напротив.
— У тебя необыкновенный талант, парень. Как мне отблагодарить тебя?
— Вы уже отблагодарили, господин, освободив Сенкру. С вашего позволения, я останусь здесь еще пару дней, пока вы окончательно не поправитесь, а потом вернусь к занятиям в университете и повседневной работе.
— Ты будешь жить здесь, Бануин, — сказал Наладемус, — я назначу тебе отличное жалованье, и ты сможешь в любой день ездить в университет на карете.
— Спасибо, господин, — поблагодарил Бануин, но сердце у него упало.
— А теперь расскажи мне о Бендегите Бране. Бануин раскрыл рот от удивления.
Зачем, господин? — запинаясь, спросил он.
— Десять дней назад он прибыл в Город в качестве гостя императора. Он и какой-то полудикий генерал Фиаллах приехали с эскортом из Гориазы и остановились на вилле у бухты. Мне скорее всего придется принимать их у себя, и я был бы благодарен, если бы ты мог что-нибудь о нем рассказать.
Бануин собрался с мыслями.
— Бран — сводный брат нашего короля Коннавара, господин. Он также генерал армии кавалеристов и правитель северной части Паннона. Он хороший человек и всегда был добр к нам с мамой.
— Он женат?
— Да, когда я покидал Кэр-Друах, у него было двое детей.
— А как насчет его планов, он стремится к власти?
— Думаю, нет, господин. Он предан Коннавару. Могу я спросить, зачем его сюда пригласили?
Это ведомо лишь императору, Бануин, а не простым гражданам вроде нас с тобой. — Бануин почувствовал, что Наладемус злится. — А что представляет собой Фиаллах?
Он отличный воин, пожалуй, самый сильный из ригантов. Ему уже за пятьдесят, но выглядит он внушительно — рост под два метра, широченные плечи. В бою он ужасен, ему чужды страх и жалость. Он один из трех генералов, командующих Железными Волками, тяжелой кавалерией Коннавара.
— Он тебе нравится?
— Он мало кому нравится, господин, но я не испытываю к нему неприязни.
— Он также предан Коннавару?
— Ничуть не меньше. Когда-то, еще в молодости, они были врагами и любили одну девушку, но она выбрала Коннавара. А вот уже двадцать лет они друзья.
— А что скажешь о Браэфаре?
— Он тоже приехал, господин?
— Нет, но мне хотелось бы услышать и о нем тоже.
— Он лорд в Трех Ручьях и другой сводный брат Коннавара. Очень умный человек.
— В твоем голосе мне слышится «но».
— Мне кажется, он считает, что мог бы выполнять более ответственные задания. Он часто жалуется на людях, что его недооценивают.
— А его действительно недооценивают?
— Я так не думаю. Всякий раз, когда Коннавар пытался возложить на него дополнительные обязанности, всегда находился какой-нибудь аргумент «против». Он всегда ругает других за недостатки, но сам никогда не берет на себя ответственность за промахи и ошибки.
— Интересно, — заметил Наладемус, — спасибо за рассказ. Теперь мне нужно работать, я распоряжусь, чтобы за тобой прислали карету. Передай мои наилучшие пожелания Сенкре.
— Я так и сделаю, господин, — произнес Бануин, поднимаясь, — к вечеру я вернусь и приготовлю новую порцию лекарства.
Бануин поклонился и покинул старейшину Города.
Через час он уже шел по главному коридору университета, направляясь в парк Физуса. Шел небольшой дождь, но Бануин не обращал на него ни малейшего внимания, он бежал по белой дорожке к иве. Длинные гибкие ветви словно расступились, он сел на резную каменную скамейку и закрыл глаза. Его дух освободился и высоко воспарил над Городом. Дух спешил к бухте, летел над прекрасными виллами с видом на море. Одну за другой он осмотрел все виллы, разыскивая знакомых.
Наконец он увидел, как они прогуливаются по разбитому на террасе саду. Бран чем-то озабочен, его красивое лицо хмурилось, когда он слушал собеседника. Фиаллах казался старше, желтые длинные волосы посеребрила седина. Оказаться возле них было так приятно, и только сейчас Бануин понял, как соскучился по горам и дому. Ему хотелось подслушать их разговор, но он решил, что это будет слишком грубо, и приказал духу вернуться в тело. Бануин открыл глаза и увидел, что над ним склонился темноволосый Маро.
— Я думал, ты потерял сознание, — сказал он, — с тобой все в порядке?
— Все хорошо.
— Когда ты не вернулся, мы решили, что произошло худшее. Потом появился Сенкра и рассказал, как ты заступился за него перед самим Наладемусом. Это прекрасный поступок, Бануин.
— Сенкра был невиновен. Я просто объяснил это Наладемусу.
— Герои всегда приуменьшают свои подвиги, — сказал Маро. — По крайней мере так говорит мой отец. Пойдем в библиотеку. Там ты сможешь рассказать обо всех своих приключениях.
Бендегит Бран встал перед императором и низко поклонился, грузный Фиаллах, стоявший позади него, сделал то же самое. Выпрямившись, Бран кивнул, и Фиаллах выступил вперед, держа в руках деревянный ларец, украшенный изящной резьбой.